Любовей перевёртыш... кто хотелка,
За счастьицем вприпрыжку без соплей,
Шагать сонетами-букетами не мелко
Иль милая поластилась, - милей.
Какое чёрное исчувств бельмое рыло,
Какая грань залунного дерьма,
Зеркалит жизнь, - сама себя изныла,
За минусом плюсовым кутерьма.
Люблю... какая память тёрта
Охолоделым почерком словей,
Какого освежеванного сорта
Печется криком сдохший соловей.
И вот она, - в огне неопалима,
И вот сама, - геенна без сердец,
Единственная бешеная прима,
Которой раб и нищий и делец.
Зачем ей выжигать любовей глазки,
Зачем метелить яростный узор
Паскудства дней под совращенья ласки,
Губить признаний искренних позор.
Вот лживо-истинна... и чем тебя приветить,
Как кисло склабишься, - красотка не за грош,
Ты подамурье любишь чувством метить,
И понимаешь, что характер - вошь.
Ты сносишь человечные долины,
Ты заметаешь юные следы,
Ты бессердечные рыдающие длины
Складируешь в могильные сады.
И не смеёшься, - доблестный анатом,
И не гордишься, - жить не умирать,
Ты каждый вылюбленный бесподобный атом
Приходишь старицей отвратной обирать.
И кто же ты, - со-бытья креатура,
И кто же ты, - исчадья благосвет,
Восставшая... не святая натура
Или святая... Что, святее нет?