Декамерон
И мы собрались потому,
Что здорово чуме
Ходить по дому своему
И бубнами греметь.
И дом под нею заплясал –
А кто бы устоял? –
Гляди, бегут на карнавал
И поп, и генерал!
И мы собрались под окном,
Пока пылает дом.
Напишут перьями ворон
И наш Декамерон.
О солнце!
О солнце! О небо! В какие края
Уносит от белого света меня!
И берег, и море, и свет за плечом…
И все это не говорит ни о чем.
И все это скрыл пеленою туман,
А дальше безбрежный лежит океан.
И больше вопрос занимает такой:
Какие созвездья над новой землей?
Над веткой, где каждое утро, друзья,
О мире чирикают три воробья.
Но в силу особенных птичьих причин
Ночной небосвод миру неразличим.
Когда эти волны уткнутся в песок.
Когда мой кораблик найдет бережок.
Голландец
Проплывают платья и костюмы.
За бортом бескрайняя вода.
Небеса не могут быть угрюмы
И несправедливы никогда.
До утра купают звезды в море.
Выдувает душу саксофон,
И танцует радость вместе с горем,
И кемарит ангел-эпигон.
Если он похож на попугая,
Это потому, что триста лет
Наш корабль по миру мотает
И нигде не виден Новый Свет.
Между делом ногти полирует –
Он уже поведал триста раз
Повести про землю неземную,
Где ничто не кончится без нас.
Но к плечу привык и привязался
К призраку бродячему морей.
Триста раз, наверно, отказался
От судьбы счастливей и добрей.
Колонист затерянных колоний,
На воду упавшая звезда.
Пьян, как я. Как парусник, не тонет.
Призраки не тонут никогда.
Пожар
– Будьте любезны, скажите, пожалуйста,
Этот рассерженный дом,
Куда он бежит?
– На пожар за пожарником,
Пожарник живет за углом.
Дальше идет Обгорелая улица,
За улицей – гуси и пруд.
Гуси прекрасны,
Когда фаршируются
И никуда не бегут.
Если никто по дорогам не носится,
Можно решить не спеша –
К шейке шафран или клюковка просится?
Или и так хороша.
Невстреча
День из тех, когда не знаешь,
Для чего вставать с кровати.
Подберешь и потеряешь,
Бросишь в море на закате.
Только, сам себе не нужен,
Заменяющий другого,
Он идет с тобой по лужам,
Обнимаясь бестолково.
И ни ангела, ни птицы
В небесах не пролетело.
………
Он потом мне будет сниться
Молодым в рубашке белой.
Как друг другу шли навстречу,
Как друг друга не узнали.
Был осенний хмурый вечер,
Низко ангелы летали.
Всадник
Подняли уличную пыль
Копыта под окном.
Пусть это был автомобиль,
Но дело ведь не в нем.
Проехал всадник мимо нас –
Какой на этот раз? –
И конь послушно шел под ним,
Светя огнями глаз.
А конь бескровный шел под ним,
Будя собак и пчел,
Окутал двор и крик, и дым.
А конь глухим был и слепым
И ухом не повел.
Осела пыль, ушел дымок,
Унес пчелиный рой.
И больше не было дорог
И неба надо мной.
Недиоклетиан
С такой капустой можно заняться чем-нибудь другим
Прохудилось наше время,
Истончились небеса.
Я уеду в город Бремен
Насовсем и полчаса.
И скелет велосипеда –
Старой лошади скелет –
Протрезвонит напоследок,
Как звенел в расцвете лет
О делах и о толстушках,
О капусте и моржах.
Плотник, плотник, наши души
Ждут на пир на небесах.
Получили приглашенья
И пожарный, и судья,
И, без всякого сомненья,
В приглашенных буду я.
Первым делом, как приеду,
Вытру ноги у реки –
Даже устрицы к обеду
Начищают башмачки.
Фигура ночи
Свет ночной, нездешний, синий,
Невозможный в мире свет –
Всё, что на плечи накинет
Та душа, которой нет.
И пойдет по тротуару,
И свернет за поворот,
Мимо площади базарной…
А куда она пойдет?
………
Тишина на свете синем.
Триста метров, триста лет
До огней на магазине,
До звезды, которой нет.
Тишина на свете старом.
В синем облаке плывет
И идет по тротуару
Безнадежный пешеход.
Как нездешнему – нездешний.
Как туземному – чужой.
Как ни праведный ни грешный –
Агасфер идет домой.
И через день и через ночь
В небе зажглись ледяные глаза,
Синяя с неба упала слеза.
И потускнел наш обыденный ад,
Райские слезы сильнее горят.
И вот когда на дне ночей
Зажглась моя звезда,
Зажглась вторая рядом с ней
Из пламени и льда.
И я спросила у того,
Кто не отводит взгляд,
Зачем у неба моего
Горит и рай и ад,
Когда в огне его глазниц
Во сне и наяву
Я вижу ангелов и птиц
И мертвую траву.
Пролился только синий свет
Из синей бездны глаз:
«Не разделить за сотню лет
На «после» и «сейчас»,
На мертвецов и на живых,
На «против» или «за».
И в поле выжженной травы
Смотри в мои глаза.
И через день и через ночь
В глаза мои смотри.
Там пламя синее горит,
И мрак и свет внутри,
И ад и рай одним огнем
Горят в зрачке моем.
И только ночи без зари
Смотри не напророчь».
Ласточка
Это все давно вошло в традицию –
В самую нелетную погоду,
Все еще похожая на птицу,
С неба опускается на воду
Ласточка в вороньем оперении,
Полупризрак-полувестовой –
Все еще считаясь наваждением,
Промолчать о чем-то надо мной.
Вот и ладно, в сумерки осенние
Незачем под окнами кричать,
Комнатные волновать растения
Или ставить лапою печать.
Ноября Бездомное Величество
Собирает в эти дни оброк
С каждой строчки шумного язычества,
С призраков, забытых между строк.
Дорога к дому
Все холоднее и темней,
Все так же словно ходишь в школу –
А вечера длиннее дней
И в комнате собачий холод.
Все так же хочется тепла,
Решать не хочется задачи.
Но печка в комнате была
И разрешалось все иначе.
Дрова горели, как дрова,
Как полагается, трещали,
В трубу летели, как слова,
Еще бесстрашные в начале.
………
Горит фабричное окно
В подвале фабрики текстильной,
Стучат станки – горит светильник.
Бежит дороги полотно.
Сидр
они снова созрели – ветер дует в открытые уши
тысяча лиц кричит на ветках
тысяча лиц с распахнутыми глазами и разверстыми ртами
ты посадил хороший сад просыпайся старик
ты посадил хороший сад кричат рты истекая соком
когда проходит между рядов садовник с плетеной корзиной полной голов
и собранные головы продолжают кричать ты посадил хороший сад отец
но где-то есть лучший скорее отнеси нас туда
и садовник уносит их в дом повторяя
я посадил благодарный сад он дал много яблок
Голодный
ангел заходит без стука ему можно
он садится со мной за стол ему нужно
он надевает мою рубашку ему холодно
ему мешают мои пальцы двоим тесно
ему хочется плакать обо всех на свете он добрее
когда он уступает мне мои глаза
я плачу над тем кому не осталось места в нашей рубашке
Грозный
Не царем ли Иоанном
Поглядели небеса! –
Посмотрела христианам
Вся опричнина в глаза.
Раскраснелись-заплясали
По майданам языки,
Излечили от печали,
Исцелили от тоски.
Добрый ангел, призрак скользкий,
Покатился на ковер.
И накрыл, как Златопольский,
Бас небес – церковный хор.