Муза легкая в вышине
Над ночною Землей летела,
В ослепительном танце-сне
Ее сердце от счастья пело…
Ненароком взглянула вниз,
И спустилась во мраке ночи,
Для бессмертной музы – каприз,
Она делает всё, что хочет…
Там поэт, знакомый поэт…
Он не хуже других, не лучше,
До зари в его окнах свет,
Ищет в рифмах от счастья ключик…
Озорною, веселой рукой
Прикоснулась к нему – и чудо!
В голове строфа за строфой
Появляются ниоткуда…
В них легла кружевная тень,
И, в закатном румяном свете,
Шум волны… В них - лесная сень,
Жаркий пламень и буйный ветер…
Синий бархат зимних полей
И сафьян голубого неба,
Купола далёких церквей,
Золотые колосья хлеба…
Но на белом, как снег, листке
Чистом, будто первооснова,
Как и прежде, в святой тоске,
Лишь «тебе…» – и больше ни слова
Замерла, промедленья миг,
И взглянула уже иначе.
Отчего головой поник?
Не смеется, но и не плачет...
Любопытно… хотела она
Одарить его щедрой мерой,
И уйти, как всегда, одна,
Поделившись мечтою, верой…
Пусть возьмет, ведь он может спеть
Эту радость и эти краски,
Будет звонкое счастье лететь
Их короткой волшебной сказки!
Потому что… Горький секрет,
Но у музы судьба такая:
Ее слышит только поэт,
Для других же она – немая!..
Вечных странствий прервать полет
Ненадолго она посмела,
Но, оставшись внизу, умрет!
Муза этого не хотела…
Спой, поэт! Всё отдав сполна,
Замерла за плечом, примолкла,
Светлоокая, как луна,
Вся в несказанных слов осколках…
Но, по-прежнему, лишь «тебе…»,
Озаренное слабым утром,
Мало что-то в душе иметь,
Нужно это дарить – кому-то…
Он не мог кричать в пустоту,
И молчать ему – невозможно…
Он желал без надежды ту,
Для которой бы осторожно
Мог до капли донесть себя
И отдать в долгожданной доле
Навсегда. Ей одной, любя…
В этой краткой земной юдоли!
А всё то, что дано ему,
Зазвучало бы лучшей песней
Для людей, через свет и тьму,
И не ведал бы мир чудесней!
Лишь вздохнула тогда она,
«Я дарю тебе эту малость!»
Что же… Коли земная нужна…
И навек на Земле осталась