Эти мне маргаритки в ноябре.
Собака принюхивается, казалось, к снегу,
а снег цветет.
Жизнь по юлианскому календарю
заканчивается позже.
Кто-нибудь мог еще проснуться
и любить:
за две запасные недели надорванная надежда
способна затянуться розовой кожицей.
Собака не думает, что маргаритки лучше снега.
Трогает белые пятна на траве,
фильтрует запахи.
Я тоже фильтрую слова сообщений,
преувеличивая смысл предыдущим опытом.
Эти мне маргаритки...
Несколько жизней назад здесь росли волчьи ягоды.
Тот, кто разводит волков,
собирал урожай.
Волки покорно склонялись к лукавым пригоршням
цвета засахаренной крови
и уходили.
Тот, чья надежда не срослась,
приходит к тем,
кто разводит людей.
Просит вернуть календарь,
и позволить уйти за две недели до снега.
Но эти мне маргаритки —
прорастают на рваной траве розовой кожицей,
раскрываются белым,
тычутся в теплые влажные ноздри,
будто собака разводит маргаритки
и не может уйти.