Был вечер монотонно ограничен
Стенами, креслом, кошкою у ног,
Был нарочито безразличен
Фонарь, светящий на порог,
К гудкам, несущимся с вокзала,
С которым Децима связала
Свою запутанную сеть,
И темноты небесной твердь
Как будто звездам поддавалась,
И снежной пылью просыпалось,
И отдавалось в долг
Тому кто взять его бы смог,
Кто смог бы выстоять под твердью,
Не подгибая ног,
Согбенный между небом и землею
Стать хочет линией прямою.
Едва на холст ложится грунтом,
Желание сначала контрапунктом
Преодолеть старается фонарь,
И монотонность, и гудок
Рождает где-то холодок,
Который вниз обычно пробегает,
В кромешной тьме его встречает
Свернувшись кот у ног.