А где-то сейчас в гейзерной кофеварке бурлит слякотный быт.
Черный, горький, по-настоящему грубый утренний ритуал:
тапочек шорох, растянутый свитер, пейзаж за окном размыт.
Осень, но чаще лужи обретают в себе серебро зеркал.
Едва прожигает морозным вдохом нос, щиплет за кончик,
спускается ниже холод, в губы целует, как злой погонщик.
Листья, что сброшены кожей змеиной, шуршат под подошвами.
И глубже под ними молча твое разлагается прошлое.
Все в поиске смысла, дома, предназначения, человека —
сытые лица и безмерно голодны своими сердцами.
Едим друг друга и без сервировки, так, кромсая руками,
сколько влезает, как повелось со времён самого Ковчега.
Однако и дружба в ходу, и в цене любовь. Непостоянной.
Вера, покой встречаются реже, конечно, прочего хлама.
Солнце встает регулярно, отсчитывая костяшки вчера.
Единственное, что не подводит – слежка контекстной рекламы.
Мнимое множится. Таков нерушимый закон рынка, явно,
и бесполезно искать справедливости, совести и добра.
Нужно лишь себя самого, как свитер вывернуть наизнанку.
А остальные расчеты ведут небесные бухгалтера.
Что был за человек, зачем ставил гейзерную кофеварку?
Есть ли в его кошельке сорок монет чеканного серебра?