У волшебника яркая мантия,
пал на голову снег.
Маг алхимией и хиромантией
занимается век.
Он бормочет слова-заклинания,
золотые стихи –
открывается тайная нарния
всемогущих стихий.
Тает ночь за оконными стёклами,
спит в бутылке ифрит,
а волшебник мнёт пальцами тёплыми
благородный нефрит.
Проплывает мелодия цельная
зажигательных фраз,
порошки с приворотными зельями
растворяются враз.
На плече колдуна птица верная.
Он из всякой трухи
силой страсти почти за мгновение
добывает стихи.
Смотрит пристально в стылое зеркало
через вещий прищур,
как, покуда заря не померкнула,
всюду сказку ищу.
Тянет он над моими дорогами
путеводную прядь.
Я иду на огни очарованно –
проторять, покорять...
По тропе, разным людом проложенной
сквозь растрёпанный лес,
я ступаю, волшбой заворожена,
в мир залётных чудес.
Вдохновлённый умелым заклятием,
ухнет вечер совой,
а волшебник меня, ненаглядную,
околдует собой.