Она ушла беззвучно, по-английски
от едких фраз: «Напомнила княжну…
В ночи — кинозвезду Настасью Кински…
В объятьях солнца — бывшую жену…»
А утром застывала в отраженье,
просвечивая тонкие черты:
— Распутность порождает наважденье,
являя образ взору пустоты… —
Дрянной, в себе замкнувшейся старушки
без гаммы чувств, без толики души…
Волочит век в пристроенной лачужке… —
Ей всё одно в скупой своей глуши…
Несчётный раз печально рассуждала…
Но в гору шла, поддерживая свет…
В каскаде звёзд кружила у причала…
И в сотый раз почудилось:
— Привет…
По телу дрожь… Смущаясь и робея:
— Давно ли здесь? — Ни мачт, ни парусов…
— Так, значит, Вы мечта Артура Грея…
Совсем не наблюдаете часов…
Признаться, я любуюсь не впервые…
Стоял бы, как и прежде, в стороне...
Но волны — дикари береговые!
Прошу, очнитесь… — Будто бы во сне
на лунном диске… Может, Вы оттуда?
Ни Ева, ни Юнона, ни Ассоль…
Ни Золушка… О, нет! Я не зануда…
Не смейтесь… Потерял самоконтроль…
Я видел женщин более чем странных…
Наземных фей, красавиц неземных…
Бываю в чудных, выдуманных странах.
Но даже там не знал себе родных…
Не грезилось… — Она Его встречала,
как Вечность сквозь неоновую мреть…
Неспешное, желанное начало
любви, с какой не страшно умереть…