Я будто бы живу в последний раз -
смотрю с каким-то детским удивленьем
на этот наш заснеженный Парнас,
на белые борисовы растенья.
Как медленно вращаются листы,
как бестолково мечутся снежинки,
как трогательны заячьи следы,
как тщательно расчерчены прожилки!
Или закат, немыслимый, как сон,
как будто озаренье перед бездной.
Пока бежишь, хватаешь телефон -
уже погасло всё, уже исчезло...
Дай поглазеть на эту кутерьму,
полюбоваться миром на прощанье.
Перед броском в неведомую тьму
помедлю я у выхода с вещами.
Точней, без них - оставим груды книг,
и плед, и чашку, и сундук тетрадный,
и снимков всех запечатлённый миг -
всё то, чему бывало сердце радо.
Без колебаний я оставлю тут
всё, что любила - тайну вещих строчек.
Нас ждёт с тобой заоблачный маршрут -
уходим налегке, без заморочек.
Снежинки слепо тычутся в лицо,
сверкает снег по-пушкински, как в детстве.
Сосед закурит, выйдя на крыльцо:
- Эй, ты чего, простудишься, оденься!
А я стою и грежу наяву -
без шапки, в старой куртке нараспашку...
Оставьте, я в последний раз живу.
Ещё одну, ещё одну затяжку.