Нао́ко
дождей,
Наоко
аллей,
не прикоснуться,
не пить,
не – самое тонкое,
не – данное пианино,
потому что
Кидзуки теперь струны,
нажимая на клавиши он дышит,
чёрные клавиши его смешные глаза,
белые боже.
Наоко несёт воздух,
этот груз такой тяжёлый – мог,
мог ведь Кидзуки остаться живым, мог,
думает Наоко,
шелест на око,
воздух на око,
она бессильно роняет коробку-воздух.