Были стены у комода,
были голосу аккорды,
что осталось – тел усталых
сброшенный на землю контур,
ничего уже не будет
в нём,
и терпкого настоя
крика сердца
полон остов
серебристого стакана…
Это я пишу, кричу, и
не услышит ведь никто, и
не поможет ведь никто, и
посреди стою пустыни,
и в песок уходят ноги,
нагота небес усталых
мне легла на плечи, ноши
тяжелее нет на свете,
чем
которую
сам выбрал…