Теперь не просто и не сложно — Готти.
Ей двадцать шесть из двадцати на срок.
И свечка издевается на торте,
Не выправив ни форму, ни восторг.
Бывает так – друзья неинтересны;
Ещё и так – бывает не до лиц.
Зачем ей муж, машина, деньги, дети?
Пожалуй, в торг. И, предположим, в блиц.
Зачем ей Бог-сомнительная веха?
Играть в абстракцию и в идол-идеал?
Жить на даровщину, бежать на эхо
И понимать: сегодня Он не звал.
Какая тут игра: причастной быть демаршу
И что-нибудь искать в пороховнице фраз,
Выглядывать для супа одиозно спаржу,
И понимать: сегодня Он не спас.
Когда она жуёт, не пользуясь прибором,
Не чужд ей человеческий, нормально-жалкий вид:
Тогда и только так, Он ждёт её с упором,
Но Готти никогда Ему не позвонит.
Не в это Рождество, заманчивой на повод,
Не после – в первомайский тошный променад..
Но, может быть, зазря
им прекословят,
Что разговор их выйдет чреват.
И если спросишь у её соседки:
Какая Готти?
Кто её должник?
С кем прыгает на ветку с ветки
И ходит на пикник...
И прочее: положенный рассудок,
общедоступный толк, функциональный такт,
доходы, поцелуи, ссуды,
род деятельности,
род атак.
Ответит та, всерьёз,
покуривая «шипку»:
«Заткнись же ты, педант, пытливый интервент!
Зачем она живет? – в надежде на ошибку!
(Решив, что у него
на телефоне денег нет)».
Но если не сводить в здоровую предвзятость?
Спроси себя, как есть, без навыка, спроси!
За всю её одну бессмысленную радость!
Ну разве сможет – Он
Её так подвести?..
М.V/