Закулисье… и лицо твоё гримёры
Разрисуют от царя до голытьбы…
Каково в земной юдоли быть актёром,
Скоморохом чьей-то жизни и судьбы?
Как любовь творить, когда на сердце пусто?
Как играть накал страстей, переполох,
Обнажая до предела эти чувства,
Чтоб заставить зал забыть про новый вдох?
На обшарпанных досках публичной сцены
Обнажайся, плачь в бессилии, греши,
Чтоб трагедией чужой, чужой изменой
Расписать изнанку собственной души…
Свой протест превозмогая, зубы стисни:
Воин Света – ныне, завтра – сатана…
Проживаешь ты насквозь чужие жизни
Бесконечно, честно, искренне, до дна.
Это сложно, это больно и прекрасно –
Отыграв свой первобытный, дикий страх,
Наблюдать, как перед сценой рампы гаснут,
Ощущать, что воздух гримом весь пропах.
Маски край рукой незримо поднимаешь…
В опустевшем зале свет уже потух…
Ты лицо своё родное вспоминаешь,
Произносишь имя собственное вслух.
Ты, уставший и упавший на колени,
Поправляющий вульгарное боа,
Умираешь и живёшь на этой сцене,
Ты, не живший ни в одном из амплуа…