Плита горит. И чайник говорит:
"Пора, дружок, заварки не жалей."
И город спит, тревогами повит,
Октябрь спит, предатель и злодей.
Болело так, травило так, томило,
Любовь была. Я старика любила,
Сшивая из букетов и стихов
Последнюю. Всю жизнь сюжет таков.
И было всё предчувствием и раем:
- Сюжет провален, мюзикл сыграем.
Споём, а на поклоны не пойдём.
- Мы провалились.
- Доиграй своё.
Играй, играй, на дудочке ограды
Могильной, что немного в жизни надо:
Раз в десять лет - улыбка старика,
Табак, бумага, виски, три звонка.
Играй, играй, меж хипстером и готом,
Жалей Пилата, прячься за Фаготом,
И прививайся в левое плечо...
Ты не вини себя. Ты ни при чём.
Жалей других. Без виски, без звонков.
Без ласковых и дерзких стариков.
И даже без ворованной бумаги.
Им тяжелей - ни горя, ни отваги.
С натугой улыбнутся: "...пролюбила..."
Себя, семью, судьбу, старьё! мазила!"
Но чайник, но плита тебе не лгут:
Мы выжили. Фантастиш, Либе. Гут.