Без смеха нельзя описать эпизод
на Волховском фронте: в окопах –
зима, сорок первый кончается год,
земля утопает в сугробах.
Послал комиссар рядового бойца
к отцу-командиру для взбучки,
и щуплый боец, ночью, в поте лица
проверил, какой он везунчик.
Идти предстояло не знамо куда,
неведомо где был начальник,
по линии фронта лежали снега
и звёзды мерцали печально.
А красноармеец был хил и на вид
смотрелся простым оборванцем,
подуй на него – упадёт индивид.
Такому ли с немцем тягаться!
Он шёл, где-то полз, продвигаясь вперёд,
боясь в темноте заблудиться.
Получен приказ, командир его ждёт,
взлетел бы, но не был он птицей.
Винтовка слетала у парня с плеча,
минуты стучали по нервам,
назад уж хотел повернуть сгоряча,
но немца увидел он первым!
Направленный ствол произвёл на того
эффект сокрушительной силы,
фашист испугался, взметнул хенде хох
и вышел живым из могилы.
Конвой возвращался по снежным полям
к своим по следам конвоира.
Как взял "языка", он не ведал и сам,
он просто искал командира.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Эта трагикомическая история могла случиться только с ним. "В декабре 1941 года в Н-ском подразделении Волховского фронта не было солдата хуже меня, - писал уже после войны Николай Никулин. - Обовшивевший, опухший, грязный дистрофик, я не мог как следует работать, не имел ни бодрости, ни выправки".
Однажды комиссар подразделения пожаловался на него непосредственному командиру. Командир вызвал Никулина для выволочки, а надо сказать, что сидел он в доте неподалёку от немецких позиций в двух-трёх километрах от деревеньки, где дислоцировался со своим взводом этот несчастный доходяга. Всех провинившихся командир заставлял идти к нему ночью, под обстрелом, "чтобы лучше почувствовали свою вину, пробежавшись по морозцу". В три часа утра Никулин получил приказ явиться на командный пункт. Беда была в том, что точной дороги он не знал, а то, что ему объяснили, больше запутывало маршрут, чем проясняло. Триста метров вперёд, берёза со сбитой макушкой, поворот налево, через полчаса увидишь холм.... Короче, Никулин пошёл, куда ему примерно указали, и заблудился. Дело осложнялось тем, что сплошной линии фронта на том участке не было. Шло наступление. Немцы сидели в опорных пунктах. Наши разбились на отдельные штурмовые отряды, разбросанные то тут, то там. Многие участки фронта были оголены, и по ним гулял только ветер. Озираясь по сторонам, Никулин решил двигаться вперёд в надежде выйти на дот. Он шёл через редкий кустарник, иногда проваливаясь в глубокий снег почти по пояс. Миновал целый час. Сердце бойца сжималось от лютого страха. Где он? На чьей территории? Ведь немецкие ракеты и выстрелы остались позади!
Пробираться сквозь густые кусты было трудно, и Никулин снял с плеч винтовку, чтобы не цеплялась за ветки. Держа её штыком вперёд, он вылез на возвышенность и тут разглядел хорошо протоптанную тропку. В этот момент в небе вспыхнула осветительная ракета и осветила немца, перевязанного поверх каски женским шерстяным платком. Сцена была поистине комическая. Вид у Никулина, по его словам, был чудовищный: "прожжённая шинель, грязная ушанка, туго завязанная под подбородком, разнокалиберные, штопанные-перештопанные валенки". Он был похож на "чучело, запорошенное снегом". Но и немец выглядел ему под стать. Автомат болтался у него на шее, и чтобы его снять, понадобилось бы время, так как на спине у немца висел термос, а в руках он тащил мешок и несколько фляг. Два бравых солдата застыли на месте, глядя друг на друга и не в силах двинуться от ужаса. Оба вытаращили глаза. Никулин машинально выставил винтовку штыком вперёд, при этом совершенно позабыв, что за предмет он держит в руках. Немец понял этот жест в том смысле, что нужно сдаваться. Он бросил на землю фляги и поднял руки вверх. "Губы его задёргались, он захныкал, и пар стал судорожно вырываться из его ноздрей сквозь замёрзшие ... сопли".
До самого утра Никулин и его пленник, спотыкаясь, брели обратно по своим следам. Уже светало, когда они притащились в деревню, откуда началось никулинское путешествие. Немца разоружили, сняли с него термос. Солдаты разлили по котелкам наваристый немецкий гороховый суп с салом, поделили галеты и принялись за еду. Никулин настоял на том, чтобы его пленнику тоже дали еды. Тем временем, старшина бодро докладывал начальнику по телефону, как его подразделение вошло в контакт с противником и после перестрелки "наш радист" взял пленного. Полковник велел немедленно доставить немца в штаб.
Уже несколько дней наше командование безуспешно пыталось получить "языка". Всё равно какого, лишь бы хоть что-то узнать о противнике. Старались профессиональные разведчики, гибли специальные отряды. Сам командарм Федюнинский стучал кулаками по столу, и тут такой случай! Сам того не желая, рядовой Никулин решил проблему целой армии.
Вы спросите, как его за это наградили? Да никак. Просто забыли о его провинности и простили. И это было уже хорошо.
На фото - Николай Никулин