Заходит Михайлов порой в рэсторан
И сразу мрачнеют халдейские лица
Ведь знают, дыряв у Сережи карман,
И значит, успев в подворотне напиться
Он будет сидеть, доходить, материцца
Руками сжимая до хруста стакан
А в воздухе будет летать ураган
Различных возможностей о****юлицца
Когда Новоторов заходит в кабак,
То сразу же официанты груснеют.
Им ясно, что даже на вшивый пятак
Клиента они нахитрить не сумеют
От веса салата до жалких копеек
Все будет просчитано этак и так,
И даже за самый ничтожный косяк
Они чаевыми не разбогатеют
Когда посещает кофейню одну
В костюмчике модном Андрюша Михеев
То хостес с баристой молчат, как в плену
Не шутят про церковь, не шутят про геев
Про русских, нерусских и прочих евреев
Боясь растревожить обиды струну.
Пока, разобидевшись на тишину
Кофейню одну не покинет Михеев
Когда забегает, хихикая, Рома
В хинкальную (ну а куда же еще?)
То радостные поначалу гарсоны
Несут ему пхали, сациви, харчо
Но Рома кривится - харчо горячо,
Сациви не то, что он кюшает дома
И вот уж на кухне ревет огорченно
Шеф-повар, уткнувшись коллеге в плечо
Когда ж посещают Егоровы-братья
Харчевню какую-нибудь иногда
То к ним сразу лезет хозяин в объятья
И официантки лобзают в уста
Любая прощается им херота -
Пусть песни орут или дрыхнут в салате,
Мы сами не в силах понять это, кстати
Но только уверены, что неспроста!