Ветер плачет за окном,
к жалости моей взывая.
Двери настежь открываю
и его впускаю в дом.
Он с восторгом залетел
и, упав мне на колени,
шёпотом зашелестел
о проблемах поколений.
Но меня не обмануть.
На вопрос: «О чём кручина?»
свесил голову на грудь:
«Бабье-Лето – в нёй причина...»
Дева-Лето, нервно встав,
бросив взгляд нам недовольный,
устремилась вон стремглав –
видно, ветер сделал больно.
И ушла, схватив цветок,
за холмы и за туманы,
зябко кутаясь в платок,
унося с собой обманы.
На прощанье, как презент,
да по-царски, не жалея,
сыпанула в тот момент
Бабье-Лето на аллеи.
И рассыпалось оно
золотом, сверкая странно,
в сарафане кружевном,
низким солнцем осиянно.
Ветер тут же (вот нахал!),
поднимая пыли клубы,
Бабье-Лето вмиг поймал –
было это ему любо!
И, вальсируя умело,
он красотку обнимал,
прямо в губы свою милую
Ветер-бабник целовал.