Летний солнечный день клонился к закату. Над линией фронта стояло «почти затишье», только иногда с немецкой стороны фронта прилетали «тревожащие» мины, которые взрывались вблизи наших траншей, почти не принося нам никакого ущерба. Это фашисты так напоминали нам о своём существовании. Но наши солдаты уже давно по шуму и свисту полёта мин,научились, ещё на их подлёте определять куда они упадут и успевали до их взрыва спрятаться в окопы.
На наблюдательном пункте 146-го миномётного полка 30-й Отдельной Новгородской миномётной бригады РГК стояла тишина. Наблюдатель молча смотрел, как солнце медленно садилось на западе, освещая вражеские траншеи и тихонько о чём то разговаривал со старшиной - химинструктором 6-ой батареи Яковом Иоффиком, стоявшим рядом с ним на наблюдательном пункте.Старшина совсем недавно вернулся на батарею с эвакогоспиталя, где он находился на излечении после уже четвёртого тяжёлого ранения.По стоянию здоровья медкомиссия госпиталя хотела его комиссовать и отправить в тыл, но он упросил врачей дать ему возможность вернуться на фронт в свою родную часть, что бы вместе со своими боевыми товарищами мстить фашистам за невинно погибших родных и близких, что бы продолжить правое дело и дальше на поле боя громить фашистскую гадину. Его услышали и вернули в родную часть.
Вдруг, на наблюдательный пункт полка, вошли два офицера в солдатских плащ-накидках. Званий их под плащ-накидками не было видно. Как оказалось, это прибыл сам командир 102-го стрелкового корпуса - полковник Иван Михайлович Пузиков со своим адъютантом, что бы на месте произвести осмотр боевых позиций и сделать рекогносцировку местности участка фронта, на котором в ближайшие дни планировалось провести наступательную операцию силами стрелкового корпуса. Осмотрев интересующий их участок передовой линии фронта, Командир корпуса решил лично обследовать его.Он вместе с адъютантом выдвинулся по траншеям вперёд на передовую линию соприкосновения с врагом. В это время очередная «тревожащая мина» противника со свистом напомнила им о том, что они находятся на передовой. Адъютант только и успел крикнуть «ложись», толкнул полковника, повалив его на землю, и упал сам на него, закрыв командира своим телом. Мина разорвалась совсем рядом с ними, засыпав их землёй и градом осколков. Капитан погиб на месте от множественных ранений, а полковник был ранен и засыпан землёй.
На наблюдательном пункте всё это видели. Старшина Иоффик по ходам сообщения бросился на помощь офицерам. Найдя их, он откопал полковника, вытащив его из под тела погибшего адъютанта, оттащив в траншею оказал первую медицинскую помощь, обработал и перевязал полковнику раны. А затем, доставил его на командный пункт полка, где находилась машина командира корпуса. По дороге на КП полка у них состоялось более близкое знакомство. Конечно, старшина много слышал о Командире корпуса, но лично его не знал и никогда его не видел в лицо. Он-же только старшина роты, а тут сам Командир корпуса, почти генерал! Ведь он все эти годы войны был на передовой, а полковники к ним в гости в окопы являлись «не часто»…
Полковник попросил старшину рассказать о себе - откуда родом, есть ли семья, как давно воюет на фронте? Старшина рассказал про себя, про свою семью, о которой он теперь ничего не знает, так как он ушёл из дома на призывной пункт военкомата в день, когда началась война, а семья осталась в Витебске, который ещё летом 1941 года, был занят фашистами.
Уже на КП полка Командир корпуса спросил у старшины - видел ли он, что случилось с его адъютантом? Да, ответил старшина. Так вот, продолжил полковник, ты спас мне жизнь, вытащил меня из под огня и оказал мне медицинскую помощь.Теперь, слушай мой приказ – с этой минуты ты мой адъютант! Возьми свои вещи и садись ко мне в машину. И не спорь! Приказы в армии не обсуждают и ты это знаешь!
Так старшина Иоффик стал адъютантом Командира 102-го Стрелкового корпуса.
Как говорится – «На войне, как на войне!!!»
Погиб один воин, а на его место в строй тут же встал другой!