1
Голубиные сумерки лёгким
милосердно прикрыли крылом
сор осенний и мир недалекий,
обреченный на снос и на слом.
В полутьме городского квартала
страх исчезнуть как будто исчез.
Липа спит, натянув одеяло
в лунных бликах, и снится ей лес.
Да и мне так спокойнее что ли,
чем под солнечным острым лучом:
нет привычной заученной боли,
сожаления нет ни о чём.
Ищешь ключ, приближаясь к порогу
(нет в карманах и в сумочке — нет)...
"День прожит? пережит? — слава богу!" —
говорит в утешенье поэт.
2
О милосердные сумерки, шелест и мельтешенье!..
Здравому смыслу и страхам рассеянным вопреки,
видишь, какие цветы распускаются в утешенье
в звездных задворках сознания: в завязях — светляки,
их лепестки из фарфора, а листья синее гжели,
пахнут заснеженной далью, подмёрзшей каймой реки.
В сумерках все перепуталось: время и расстоянье.
Можно в заросшее прошлое мягко войти по грудь.
Можно по стеблю цветочному, выросшему до знанья,
выше и выше карабкаясь, в будущее шагнуть.
Или, свернувшись калачиком, в чёрном тугом тюльпане
с лёгкой душой уснуть.