Муху в мыслях как-то раз поймал филолог.
Скуки ради, иль не знаю уж зачем,
Оторвал филолог мухе ноги,
Две ноги, стоявших буквой «М».
Колченого заскакала у́ха,
Да куда eй у́хе убежать?
Торквемадой был ли он по духу,
Лингвоинквизитором? Как знать.
Из застенка мысли праздной у́ха
Вряд ли выйдет. Мысленно рука
Оторвала «у», и, всхлипнув, у́ха
Вместо слова стала междометьем: «ха».
Дальше — легче. Пусть сначала стыдно,
Но рутина — друг первейший палача:
Он ей «а» оттяпал,
И осталось смысла
В бывшей мухе лишь на букву «х».
Безголосую, безгласную, немую,
Не фонему даже и не звук,
Наблюдал филолог на живую
Им соструганный лигвофонеконструкт.
А когда на дело рук налюбовался,
Милосердие Создателя явив,
Он поставил точку жирным пальцем,
Букву «х» в неё лениво раздавив.