Она разговаривала с кастрюлями,
Ругала печь за то, что дымит;
И так словами, как будто пулями,
Стреляла в старость, в болезнь, в быт.
Вообще-то жизнь ничего, хорошая.
Есть чай и сахар, и в банке мед.
А то, что двор замело порошею,
Совсем неважно. И кто ж придет?!
Соседка, вон, подалась за внуками.
Там, видно, лучше, там есть сортир.
А нас давно уж такими штуками
Не соблазнит этот новый мир.
А кто ж подбелит у дома стеночку
И квасом хлебным протрет киот…
Как я давно не была на всенощной
И просто в храме который год!
Перекрестясь и обувшись в валенки,
Бормочет тихо, что борщ неплох.
А сверху вниз, как хозяйка, старенький
С иконы смотрит тревожно бог:
«Не подведи, не оставь, пожалуйста.
Как мне пробиться-то без тебя?»
Она нечаянно глянет с жалостью,
Коснется лика его любя.
Не сомневайся, голубчик. Выдюжим!
Найдется уголь, дровец запас.
А если что, я тотчас за лыжами…
И улыбнется с надеждой Спас.