Когда на город опускается безмолвие
Осеннего года, а в облаке
Вызревает золотистый плод,
Тогда человек — созерцатель.
Тогда смягчаются хлопоты жизни,
По аллее неспешно шаги шелестят,
Кроны деревьев наливаются охрой,
В просветах между ветвями — птицы
И сновидения вчерашнего дня.
В шёпоте ветра кружатся жухлые листья,
На белой лодке
Скользят влюблённые по тёмной воде,
О непринуждённость речей и движений,
Исполнены духа людские помыслы.
Но наизусть знает свою тропу одинокий;
В отдалении, под высоким клёном,
Замирает его заледеневшее сердце,
Смыкаются веки его — синие бутоны
Еле слышно осыпаются на землю,
И в бренной душе поселяется тоска,
А вместе с ней и страх смерти.
Так уж повелось: всегда осенние тропы
Заводят человека в его заколдованное детство,
Где душисто сирень зацветает в саду,
Голос матери весело зовёт к ужину,
Где любовь и забота.
Где на стене старого дома,
Подрагивая от ветра и пурпурных грёз,
Высветляется тень умершего мальчика.