Он как только пришёл в ДЮСШ на первые тренировки, сразу дали погоняло Додик. А хули… худой и бледный шо спирохета, но пожалели - мамка вмэрла, папка бухает, брат наркоман, сестра проститука. Все порядочные профессии родственники разобрали. Девяностые, городок маленький, податься больше некуда.
Тренер, контуженный афганец, Душман, уже пересидевший, смотрел на мальчика как доктор на безнадежного.
- Делай как все. Становись крайним в круг.
Через год Додик на районном, в первом раунде нокаутировал соперника старше себя, прямым в бороду. Через два, в шестнадцать, стал чемпионом области, в восемнадцать…
Пришли к тренеру пацаны с проспекта, говорят:
- Сан Саныч, приказали Додику лечь.
Душман посмотрел на них громкими глазами, ответил:
- Вас положу прямо сейчас. Уйдите черти. Сам к Сан Санычу пойду.
Месяц у группы Душмана в ДЮСШ тренировок не было, пацаны тренеру на больницу передачи не носили. Среди босоты уличной прогон был: Душман опущенный, мол обосцали петуха, против людского пошёл.
Один Додик приходил, собирал слёзы мужика без смысла жизни в полиэтиленовый кулёчек своего огромного сердца.
Дома батю положил пару раз, тот пропал, сестру выгнал нахуй, брата вылечил полностью, братик даже в Бога поверил. Сделал ремонт, влюбился, пришёл на тренировку, сказал:
- Давайте так, кто против Душмана в зале, тот идёт со мной в ринг, вывозит, Душмана в зале нет, не вывозит, он есть, у него занимаются те, кто хочет быть не только профессионалом, но и человеком.
Душман вернулся. Тренировался у него один пацан. Имя писать? А погоняло? Ну да…
Пришло время ехать на страну. Сан Саныч дернул Додика к себе в бар «Олимпиец» на разговор. Сидел как Вито Корлеоне в полутьме, план курил, смотрел с прищуром:
- Малой, ты ни одного боя не проиграл, рано или поздно, все рано положат, так ты сам приляг, так породистее будет, а мы тебе имя новое дадим и денег.
Додик долго слушал, кивал, в самом конце, на выходе уже, плюнул ответ:
- Все продаётся, батя мой за водку, брат за ширево, вы за идею, а бокс не продаётся.
И выиграл. И стал чемпионом. Его так и похоронили в городе, с почестями и поясом. Закопали нахуй, на окраине, потому что пассивный поп в мире душевных пидарасов, самоубийц не отпевает.
Последний кого видел Сан Саныч, был опущенный Душман. Кафе «Олимпиец» разметало вместе с братвой, испитыми официантками и придворной челядью, пару килограмм самодельного тротила, к ***м собачьим. Хоронить было некого.
Последнее с чего проорал Душман - испуганное ебло Сан Саныча.
Последнее, что Сан Саныч слышал, было истошное: БОКС НЕ ПРОДАЁТСЯ.
В том городе ДЮСШ закрыли. Бокса там больше нет. Почему?
Потому что он не продаётся.
#***души