Курбаши
Он вечно хмур, старик с походкой волка.
Он нелюдим. Он часто прячет взор,
зажав в руках казённую двустволку,
колхозный сторож, а похоже – вор.
И в час, когда луна бесстрастным взором
глядит из туч, блестяща и чиста,
он смотрит вдаль за сумрачные горы,
туда где тихо спит Афганистан.
И видит он себя, лихого хана
в халате белом, в пламени мечей,
и под зелёным знаменем Ислама
ватаги бородатых басмачей.
Повсюду, где «гулял» он, люди гибли.
Старательно резвились палачи.
И дьявольские кличку «Дикий иблис»
ему ведь дали сами басмачи.
Да, много он принёс народу горя,
но это всё же было так давно.
С чего же вдруг лишился он покоя,
зачем опять припомнилось ОНО?
И эти лица, и вот эти очи,
которые он яро гонит прочь!
Что с неких пор они ему пророчат
всё время, день за днём, за ночью ночь?
Он покаянно молится Аллаху,
но чувствует в смятенье, там и тут,
куда бы не упряталася со страху,
они идут и ждут его, и ждут…
И стон дехкан, и девушек рыданья,
и плач детей, и гнев большевиков
опять несут, несут воспоминанья
из прошлых лет, как бурю из песков.
Они летят и просят «высшей меры»
И он бежит, угрюмый, как беда,
укрывшийся от пули кзыл- аскера
и от руки народного суда.
Перед рассветом, внешне успокоясь,
он пьёт кок-чай, он хочет анаши…
Но тщетно всё… Взбесившаяся совесть
вершит с в о й Страшный Суд над курбаши.
1976 г.