Уходит март. Теплее с каждым днем.
Как ласточки, летают самолеты.
Светает раньше. Раньше узнаем
Мы новый тон и новые заботы.
На площади толпа – казнят раба,
Теплом подбитого на intercourse с хозяйкой.
Весна идет, хотя еще слаба,
Чтоб обходиться шортами и майкой.
Софокл вчера ну так смешно сказал,
Что, мол, весна даже меня глупее.
Я рассмеялся - ни к чему скандал.
Но все-таки поправил портупею.
В саду моем сидит Сидхартха, и
Ждет – может быть, дождется –
просветленья,
Хотя пока земное потепленье
Не пробудило ландыши мои.
Белеет чей-то парус, может, то
Какой хохол пересекает море?
А может, чудится? Ведь сказано же в Торе,
Что неевреи смотрят, да не то,
Что должно, видят. Если так, то – sorry...
Зевается... Хотя еще светло.
Спроситься, что ль, Эзопова совета,
Не грех ли, что хотя весна, тепло,
А хочется вина, гетер и лета?
Что скажет он? Наверно, как всегда,
Покрутит у виска и захохочет...
Но что он без меня – простой рабочий.
Он – золотоискатель. Я – руда.