Нескончаемый дождь, что «не вовремя», и кому-то он нынче опасен (вместо музыки голоса грустный и длинный куплет, где же «бабочки»?)
Не желанная дрожь от сверкания молнии, но подспудно отыщется радость:
в этих в сумерках осени - тусклый, но дивный свет скромной лампочки.
Этой радости свет сохраняется в памяти дольше фейерверков шальных и радуг. А к тому в придачу прибудет то, что в сомнениях тяжких искрою своей будит истому.
И ты скажешь «привет», безо всякой тяжести улыбнёшься отогретой в любви правде. Знай, за грехом не прячется в людях бог.
Умалением фальши вскроешь лживую форму.
А когда пылает на Углях дух, что не вправе с войною проникнуть в мир, когда кружево мыслей путает вор, увлекая в пустыню забвения нежность, наслаждает пальцы и тонкий слух прелесть нави, «постскриптум эфира», нарисованный силой любви узор –
звук рояля, дарующий безмятежность.
Если воздух горяч и сух, если плавится кожа от дыхания жаркого всей планеты, если жажда по близкому так сильна, что уж впору иссохнуть лёгким, пусть поможет звук, пусть тоска поможет отыскать в обрывках памяти свет.
Если жажда по чистому – пей допьяна, изливая в прорву потока строки.
Там, где холод мрачный и долог день, в забытьи отвергаются все мечты вряд ли сыщется на Земле глубже омута, выше пропасти, громче страха лихая боль. Рядом повод для счастья. В ряду систем ты найти постарайся момент красоты. Ладно лишнего не узреть (всё ж, без опыта, да на скорости),
ПРАВО «прахом» пустить не позволь.