Ну, вот, я уже дома. Что - то клюнула и есть часок для писанины. Потом опять на работу.
Итак, одна из моих работ в Израиле - социальный работник. Если брать по меркам России, то это уход за пожилыми. Сейчас у меня их двое.
Года за три до отъезда в Израиль я сломала ногу. Четыре сложных перелома со смещением и обрывом связок. Что - то срослось неправильно и острый слом кости постоянно травмировал нерв в стопе. Была перестройка, потом перестрелка, потом перекличка, денег не было ни на наркоз, ни на операцию, ни на вытяжение. Два месяца в гипсе и шесть лет, хромая, с палкой, постоянно на обезболивающих.
Потом сказала себе : СТОП ! Нужно начинать снова жить !
И я смогла. Сейчас не только не хромаю, но даже бегаю. Чего мне это стОило, знаю лишь я да тот, сверху, кто меня сподвиг на этот подвиг !
В сентябре этого года было 25 лет нашего приезда в Израиль. Минус два года инвалидности по приезду, когда я не работала и минус 9 лет работы в БитуАх ЛеумИ ( Национальное страхование в Израиле ). Итого общий стаж работы 23 года.
НО... ( ведь всегда есть "НО" ! )
В Израиле общий стаж не суммируется. А, так как в фирме, сменившей ушедшую, я работала 2 года ( потом она себя банкротом объявила, годик переждала, сменила название и снова выползла на рынок трудоустройства. Пострадавшие сотрудники получили лишь небольшой процент компенсации.
Всё, как в том мультике : " А шо, так разве можно было ?"
Для Израиля ответ : Да ! ), то и стаж мне засчитала лишь 2 года. Для государства так выгоднее и в зарплатах, и в пенсиях.
Можно, конечно, обращаться к дорогим адвокатам, подавать на суд. Но чаще получается, что это - " плевать против ветра ". На то и рассчитано...
14 лет работы с пенсионерами.
Много это или мало ? С какой стороны посмотреть и КАК относиться к своим подопечным.
Ведь любой соцработник, помимо бытовых обязанностей, должен быть и психологом ( бывает и психиатром ), и жилеткой... Да мало ли кем ещё...
Сколько их у меня было за 14 лет, не считала. Но их всех всегда связывало одно общее - они ВСЕ пережили войну.
Были выходцы из Венгрии и Польши, Украины и России.
Разные люди. Разные судьбы, чаще трагические. И они до сих пор все БОЛЬНЫ той войной.
У кого - то были в стране родные, общались с ними, не забывали.
Были и " заброшенки ", чье общение ограничивалось посиделками на лавочках, с кассиром в супере и врачом в поликлинике.
У кого - то младшее поколение уехало уже из Израиля в поисках бОльшего заработка в Канаду, США или Европу. Кто - то вернулся домой, в страны распавшегося СССР.
И каждый рассказывал свою историю жизни. Я очень жалею, что не записывала эти истории, хотя и помню их рассказы. Это понимание пришло позже...
Были ли проблемы с контактом ?
Разумеется были, особенно на первых порах знакомства, ведь сколько людей, столько и характеров. Нужно было подстраиваться под их желания, учитывать их взгляды и мнения. Возникали запретные для разговоров темы.
РАЗГОВОРОВ ! - Вот именно, так как с такими, в общем - то одинокими людьми, нужно было разговаривать ! Их нужно было суметь ВЫСЛУШАТЬ. В чем - то подбодрить, вселить уверенность, что боль пройдёт, что внуки позвонят, что всё будет хорошо...
УЧИТЫВАТЬ, ПОДСТРАИВАТЬСЯ - не значит прогибаться. Так как хватит и нескольких часов, бывает, чтобы сели на шею и стали погонять. Люди - разные.
Приходилось улаживать и проблемы с соседями подопечных.
Помимо этого, при возникновении проблем ( плохое отношение родственников или человек ослаб и уже не может находиться сам в квартире и обслуживать себя, неадекватность состояния, частые падения, обострение хроники ), по договору о приеме на работу, нужно было ставить в известность родню и куратора фирмы.
Не имея сердца и сострадания, на такой работе не удержишься. Впрочем, как и в медицине.
В течении пяти лет у меня, одна за другой, были четыре женщины из Польши.
У первой я работала 2 года. Всё закончилось плачевно и мы расстались. Нет, она здравствовала. но обвинила меня в воровстве, сообщила куратору и в миштарУ ( полицию). Два часа допроса в фирме, без объяснения причины. Её указали лишь в конце беседы. И шесть часов под запись допроса в миштарЕ.
Через три недели эта женщина позвонила мне и извинилась - она нашла свою сумку с документами в другом шкафу, куда для верности перепрятала ее, вернувшись от сына из Бер-Шевы. На эти три недели от работы меня отстранили " до выяснения ". Хотя и успокаивали : такие случаи у нас сплошь и рядом. Делайте скидку на их больную психику.
А психика действительно была у всех подорвана. У кого - то эвакуацией и голодом, а у кого - то...
Четыре мои полячки...
У первой из них сохранилась неплохая библиотека на польском и я брала ее книги домой. И читала ей во время ее дневного отдыха. Потому и давали мне полячек, т.к. я немного говорила по польски и понимала их. Очень помогли расширить познание в польском языке книги и общение. Для них я была практикой в русском языке, а они для меня - в польском.
У троих судьба повторялась, как под копирку.
Сначала Польское Сопротивление, партизанский отряд, Варшавское гетто... и Освенцим !
Рассказывали, что, будучи подростками, пролезали по канализации в город из гетто, чтобы принести хоть немного продуктов, хоть несколько картошек умиравшим от голода детям. Так как и в этом аду старались первыми спасать детей...
Об Освенциме старались не вспоминать - лишь пара сухих фраз констатации факта нахождения там. Но ПОСЛЕДСТВИЯ голода и концлагеря...
Одна ( Зося )не могла есть нормальные продукты, хоть сын и забивал ей ими холодильник. Нет, мясо должно было быть с хорошим душком, для того и лежало на столе сутки или двое пока " доходило ". Я должна была мыть его в марганцовке, отмывать содой и лишь потом готовить. Она и меня пыталась им накормить, обижаясь моим отказом и ставя мне в укор, что в гетто они о такой " роскоши " не могли и мечтать, а мы, нынешние, слишком разбалованные...
У другой всё пряталось под матрас, подушки или в шкафы. Будь это хлеб, огрызки, недоеденная полочка с косточкой,... Каждый день приходилось бороться не только с этим складом, но и с муравьями, тараканами и пчелами...
А, так как " сдвиг " у неё был на почве чистоты, она ежедневно на 4 лита воды в ведро наливала мне 2 стакана экономики и этим приходилось всё мыть. Начиная от трис ( жалюзи ) и заканчивая кафелем и посудой.
Результат для меня - отёк Квинке, Скорая ( МагендавИд АдОм ), стационар.
Еще одна ( Инда )была с матерью депортирована в Саратовскую область, в село на поселение. Жили в колхозе. Женщины на себе тянули плуги, пахали землю, т.к. всех лошадей отправили на фронт.
Отца, офицера войска польского, как и многих польских офицеров, после разделения страны на советскую и немецкую зоны, расстреляли.
После окончания ВОВ мать и дочь вернулись домой, в Польшу. В их доме уже жили новые жильцы и не пустили их на порог. Помыкались. Потом через всю Европу на юг, на Кипр. Три года - британский концлагерь для евреев, желающих уехать в Палестину.
Их корабль затонул не доходя до берега Эрец Исраэль, расстрелянный британскими пушками. Те, кто мог плавать, выплыли. Остальные утонули. В их числе была и её мать...
Помню, сын мне привез из Киева маленький флакончик духов "Красная Москва". Это Инда попросила - запах моей юности, сказала, всегда мечтала, а вот купить в России денег не было в то время. Нет, не душилась, просто открывала флакон и нюхала, закрыв глаза...
Инда жила одна в двухкомнатной амидАровской ( государственной ), выкупленной ею еще за лиры квартире.
Подошло время и на ее теле я всё чаще стала видеть синяки. Она рассказала, что падает и теряет сознание. Я переговорила с дочкой и та забрала Инду жить к себе. Так мы расстались.
Продолжение http://stihi.ru/2021/09/19/6042 Израильские зарисовки 2. Наставник.
19.09.2021
Фото из инета