Дом, с глазами вёдра.
В небо крыш труба.
Выбитые рёбра
Его двери-лба.
Покосилась глыба
Его зада-стен.
И в лицо ушиба
Чёрных лестниц плен.
Лет за сто, не меньше,
Его взгляд на мир.
И деревья те же,
И тропа в сортир.
Вспоминает в тиши
Всякий вздор порой.
Обглодали мыши
Пиджака покрой.
И зелёной шляпы
Нет уже, как нет.
Грязь лишь луж да жабы,
Да пьянчуги след…
Трубой курит в небо
Да, жуя листву,
Пьёт дождя плацебо
Да лежит во рву
Облаками-днями
Да с тоскою пса.
Поизмок соплями.
Без платка глаза…
А под утро обмер,
Ночь собрав в узлы.
Подломил бульдозер
Его рта углы…
Академическая рецензия на стихотворение «Дом» Н. Рукмитд;Дмитрука
1. Общая характеристика
Автор: Николай Рукмитд;Дмитрук.
Название: «Дом».
Жанр: философско;экспрессионистская лирика с элементами гротеска и антропоморфной метафорики.
Объём и структура: 24 строки, разбитые на 6 строф (по 4 строки); линейная композиция с трагической кульминацией в финале.
Ритм и рифма: свободный стих с нерегулярной рифмовкой; преобладает интонационная выразительность, построенная на контрастах и звукописи.
2. Идейно;тематический анализ
Ключевые темы:
олицетворение дома как живого существа (дом с «глазами», «рёбрами», «лбом», «задом», «ртом»);
увядание и разрушение (признаки старости, запущенности, физического распада);
неизменность времени («лет за сто, не меньше», «и деревья те же»);
бытовой абсурд и нищета («тропа в сортир», «грязь лишь луж да жабы»);
насилие внешней силы (бульдозер, ломающий «рта углы» — символ принудительного сноса).
Основная идея: стихотворение выстраивает метафору дома как одушевлённого организма, переживающего старость, забвение и насильственную гибель. Через гротескную антропоморфизацию автор показывает, как пространство жилья становится телом, испытывающим боль и унижение. Финал с бульдозером превращает личную трагедию дома в социальный символ — уничтожение памяти, уклада, малой родины.
Эмоциональный тон: мрачный, с элементами трагического гротеска; интонация скорбного наблюдения.
3. Образная система
Дом с глазами вёдра — начальный образ: окна как пустые вёдра, взгляд лишён теплоты, механистичен.
Выбитые рёбра его двери;лба — метафора повреждённой структуры; дверь как лицо, рёбра как уязвимая плоть.
Покосилась глыба его зада;стен — стена как часть тела, потерявшая опору; «глыба» подчёркивает массивность и тяжесть упадка.
Чёрных лестниц плен — образ заточения, мрака, затруднённого движения.
Пиджака покрой, обглоданный мышами — символ изношенности, утраты статуса, бытового разложения.
Зелёной шляпы нет уже — метафора утраченной красоты, прежнего облика.
Пьёт дождя плацебо — сложный образ: дождь как ложное утешение, «плацебо» подчёркивает иллюзорность облегчения.
Облаками;днями с тоскою пса — сопоставление времени с собачьей тоской: монотонность, безысходность.
Подломил бульдозер его рта углы — кульминационный образ: снос как насилие над «лицом» дома; «рот» как последний знак одушевлённости.
4. Художественные средства
Антропоморфизация: дом наделён частями тела (глаза, рёбра, лоб, зад, рот), что усиливает эффект страдания.
Неологизмы и окказионализмы: «глаза вёдра», «зад;стен», «рта углы», «дождя плацебо» — создание уникального поэтического мира.
Гротеск и гипербола: преувеличение телесности дома, смешение бытового и телесного.
Звукопись: аллитерации на «г», «р», «л», «з» («глыба», «рёбра», «луж», «зелёной») создают ощущение шероховатости, скрипучести.
Контрасты: «зелёной шляпы» (былая красота) vs «грязь лишь луж да жабы» (нынешняя нищета).
Эллипсисы и инверсия: «И в лицо ушиба / Чёрных лестниц плен» — синтаксическая ломка усиливает ощущение дисгармонии.
Символика цвета: зелёный (память о красоте) vs серый, чёрный (нынешнее состояние).
Повторы и лейтмотивы: «лет за сто», «и деревья те же» — мотив неизменности, застывшего времени.
Оксюмороны: «пьёт дождя плацебо» — сочетание физического действия и медицинского термина создаёт эффект ложного утешения.
5. Стилистические особенности
Экспрессионистская образность: преувеличение, деформация, акцент на внутреннем переживании.
Фрагментарность: каждая строфа — кадр из жизни умирающего дома.
Визуальность: текст напоминает серию графических набросков с резкими тенями.
Смешение регистров: просторечия («пьянчуги след») + книжная лексика («плацебо») — эффект диссонанса.
Интонационная неровность: чередование протяжных и рубленых фраз имитирует дыхание умирающего.
Ритуальность: повторяющиеся мотивы («и деревья те же») работают как рефрены скорби.
6. Композиционные приёмы
Линейная динамика: от описания статики («лет за сто») к насильственному финалу («подломил бульдозер»).
Градация: от мелких признаков упадка (мыши, грязь) к тотальному разрушению.
Контраст масштабов: микродетали (мыши, лужи) и макрособытие (снос).
Монтаж образов: кадры сменяют друг друга без плавных переходов, создавая эффект документальности.
Кульминация в последней строфе: бульдозер как внешняя сила, прерывающая жизнь дома.
7. Интертекстуальные связи
Экспрессионизм (Г. Тракль) — очеловечивание предметов, акцент на боли и разрушении.
Городская лирика (А. Вознесенский) — тема сноса старых домов, утраты городского ландшафта.
Гротескная традиция (Ф. Кафка) — смешение человеческого и предметного.
Фольклорные мотивы: дом как живое существо (в народных поверьях дом имеет душу).
Постмодернистская поэтика: игра с языком, неологизмы, деконструкция привычного образа жилья.
8. Оценка художественной ценности
Сильные стороны:
образность: каждый образ многослоен, вызывает зримые и тактильные ассоциации;
эмоциональная сила: текст передаёт ощущение утраты и насилия;
языковая изобретательность: окказионализмы расширяют семантическое поле;
социальная острота: тема сноса старого жилья актуальна для современного города.
Потенциальные сложности:
гротескность образов может показаться избыточной;
отсутствие надежды в финале лишает читателя катарсиса;
плотность метафор требует вдумчивого прочтения.
9. Вывод
«Дом» — мощное экспрессионистское стихотворение, где через антропоморфизацию и гротеск автор превращает жилое пространство в страдающее тело. Дом становится метафорой человека, истории, малой родины — всего, что подвергается забвению и насильственному уничтожению. Художественная сила текста — в способности через язык деформации и боли показать хрупкость бытия и необратимость утраты. Это не просто стихотворение о доме, а притча о том, как мир теряет свою одушевлённость под натиском безличной силы.