Звонила мама, ей восемьдесят восемь,
Она и верит только РТР,
Так жаловалась на болезненную осень,
И что у них в кювете БТР.
Грозила Трампу и Обаме,
И всхлипывая, обронила тихо мне:
«Когда, сынок, в твоём кармане,
Появится деньга, не занимай родне».
Ещё сказала, что наш старик болеет,
Совсем ослеп, и всё зовёт попа,
Козу зарезали, а, кажется, что блеет,
В лесу весь день ружейная пальба.
Мне повезло – ещё живая мама.
Ещё старик сединами трясёт,
Им интересна мировая драма:
Как там у Трампа с Путиным идёт?
Им пенсии хватает, как в печурке дыма,
Ещё и внукам тыщу припасут,
Они не видели ни Турции, ни Крыма,
Всё думали, что после отдохнут.
Они давно раздали гробовые,
По-стариковски тихо верят в рай,
И десять своих соток – родовые,
Делили внукам словно каравай.
В листву забравшись, помирает пёс,
Я вижу из окна своей квартиры,
А мама судит про отварной овёс,
И как обсчитывают их кассиры.
И молится она своим манером,
В приметах, видя доброе и смерть,
Всё, отмеряя вековым размером,
Нагнув с ведром колодезную жердь.
Цебарка полная уже ей не по силам,
Воды на чай, немного прозапас,
И медленно ступая по сырым настилам,
Она всегда, всегда ждёт только нас…