Он был небрит, измотан.
Хранившаяся в старом комоде
бутылка джина
его привела в сравнительно
хорошее расположение духа,
как весенняя загородная прогулка.
Он встал,
еще раз плеснул в свой бокал
и в задумчивости сказал,
словно этой своей репликой
он хотел остановить ветер
или сам вселенский хронометр:
«Чтобы вообще соваться к Богу,
нужно быть абсолютным невеждой!», -
В его трезвом,
но удрученном, взгляде
я узнала
то чувство истощения,
которое всегда преследует
художника,
закончившего работу.