Цой жив, он где-то там – в Караганде,
пока еще не ведает, что умер,
он в джинсы полинявшие одет
и куртку от спортивного костюма,
он мнет пустую пачку сигарет,
сдувает пепел с вырезанной деки,
портвейном в понедельник подогрет,
и чаем запивает чебуреки,
на трех ладах истертую струну
меняет на нестертую другую,
он молится на звезды и луну,
и что-то всё то пишет, то рисует,
забросив снасти в старенький «Москвич»
холодным утром едет на рыбалку,
но видит на обочине мигалки
и кем-то установленный «кирпич»