Триптих о Сергее Эйзенштейне, часть II

Елис Абет
***
Бешеный жар и поезд во мраке,
Голод до танцев и звука.
Красная ветошь и порохи в маке,
Скрежет вагонного стука.

Прибытие – скоро, осень – неблизко,
В миле отряд размещён.
Ты злая душа и цветы тамариска. 1
В жертву кино принесён.

Сумерки стынут и грянут метели,
Голос скандально распет.
Где глухо гудят пустые панели,
Там грянет упрямство и бред.

Остро глядишь, но ранняя старость
В наглости рот изогнет.
Угрюмая, юная, чистая ярость
Горе сомнений сживет.

Крепкого крика, нервного спора
Стоит испорченный кадр.
Жалости нет и вина режиссера
Стоит ухода в театр.

Многие ждут и пленка сыреет,
И страшно проектор дразнить.
Может незнанье страхом сумеет
В глупости зло утаить.

Глупость манила, свобода – пытает,
Как тень, где фонтаны и ильм. 2
Годы спустя режиссер умирает,
За ним умирает и фильм. 3

___
1. тамариск – растение, ассоциировалось с погребальным костром.
2. ильм – крепчайшее дерево.
3. отсылка на то, что многие фильмы, снятые во время войны, до нее и после были потом положены на полку.