НОЧНАЯ ГОСТЬЯ
Дождливой ночью в середине лета.
Задумавшись, сидел я за столом,
Огонь свечи раздваивал предметы
И слышен был вой ветра за окном.
Сверкали молнии в ночи глубокой
И чувствовал себя я одиноко.
Спать не хотелось. Летом мне не спится,
(Как, впрочем, и в январскую метель),
И что за радость во – обще ложиться
В холодную и жесткую постель?
Чтоб до утра ворочаться, вертеться
И слушать, как тоскливо бьется сердце?..
И вдруг услышал я снаружи шорох,
Похоже, за балконными дверьми,
Потом увидел очень яркий всполох,
Отнюдь не вспышки молний, черт возьми!
Ключ повернул, готовясь к апперкоту,
Открыл балкон – и тут увидел ч т о – т о.
Есть мнение, что «курица не птица»,
Затерта эта фраза уж до дыр,
Но с пташкой, что увидел я, сравниться
Не в силах весь земной пернатый мир.
Я долго разглагольствовать не буду,
А лучше опишу вам это чудо.
Наверняка вы знаете кентавра,
Хоть Греция от вас и далека,
И знаете, наверно, Миновтавра –
Плод страсти Пасифаи и быка.
И предо мной была не просто птица,
А странная пернатая девица.
Она, дрожа, сидела на перилах,
Зубами лихорадочно стуча;
Бедняжка слова вымолвить не в силах
Была, чуть слышно что – то мне шепча.
И эта очень странная бабенка
Напоминала мокрого куренка.
Я на нее воззрился с изумленьем,
Подумав поначалу: это бред
Галлюцинация и наважденье,
Воображенья плод – и весь секрет.
«Ты кто!?» - спросил я все же. (Вот дела!
Ну как в рекламе «Белого Орла»).
Она мне заикаясь отвечала:
«Спаси меня от холода скорей.
Я так продрогла, вымокла, устала!
Впусти меня к себе и обогрей.
«Я – Гамаюн», - и голову склонила, -
«Не бойся, не нечистая я сила».
И тут я вспомнил бабушкины сказки,
Как ходит вокруг дуба Кот Баюн,
Как крепко закрывались мои глазки,
Когда мне пела Птица Гамаюн.
Что для детишек ясно и понятно,
Для взрослых это все невероятно.
Вот так и я: смотрел, глазам не веря,
А любопытство било через край;
Хотел уже захлопнуть плотно двери,
Но тут же произнес: «Ну, залетай!»
Сказал и сам себе я удивился,
Подумав: «Видно, ум твой помутился».
Она всем телом сразу встрепенулась,
С перил слетела прямо на порог,
От бисерных дождинок отряхнулась
И крыльями обтерла влагу с ног,
И царственной походкой – важно, чинно
Последовала к жаркому камину.
Устроившись в моем любимом кресле,
Как курица – наседка на гнезде,
С улыбкой на устах своих прелестных,
Подобно ярко вспыхнувшей звезде,
Она в глаза мне взгляд свой устремила,
А в нем была чарующая сила.
Я суетливо предложил ей чаю,
Она, кивнув, ответила: «Давай.
Я так продрогла под дождем летая,
Что мне поможет лишь горячий чай».
Я с пол – часа на кухне провозился.
Когда ж вернулся, чувств чуть не лишился.
Каким – то нежным, очень чистым светом
Вся комната была озарена:
И потолок, и стены, и предметы
Окрасились в различные тона.
И из куренка мокрого девица
Вдруг обернулась сказочной Жар – Птицей.
Теперь я опишу ее подробно,
Как говорится, с головы до пят:
Венчала ее царская корона,
Ржаных волос струился водопад.
Густые пряди падали на плечи
И ниспадали вниз, земле навстречу.
На личике веселом в форме сердца
Блестели темно-синие глаза,
В которых было, если приглядеться,
И неба синь, и моря бирюза.
Их обрамляли черные ресницы
И брови, словно крылья черной птицы.
Немножко кверху вздернут носик милый,
И губы – словно алый первоцвет,
Ее улыбка жемчугом светила,
И цвет лица – слоновой кости цвет.
Весь лик ее был нежности нежнее.
И маленькая родинка на шее.
И бархат кожи и певучесть речи.
И голосок, как ласковый ручей,
И хрупкие девические плечи,
И наливные яблочки грудей, -
До этих пор она – краса – девица.
А в остальном, увы, всего лишь птица:
Хвост петушиный пестрого окраса –
Зеленый, красный, желтый, голубой.
Рук не было, лишь два крыла прекрасных,
Низ пухом был покрыт как чешуей,
А завершали все две курьих ножки,
Совсем как у избушки бабки Ежки.
И источало это чудо в перьях
Невыразимо нежный чистый свет
И гамму красок этого свеченья
Вам не опишет ни один поэт.
Стоял, разинув рот, я очень долго
Едва с ума не спрыгнув от восторга.
Тут голосок моей чудесной гостьи
Из одуренья выдернул меня,
Она сушила перья, грела кости
У жаркого каминного огня.
«О чем, мой государь, стоим мечтаем?
Ты напоить меня грозился чаем».
Я покраснел, отчаянно смутился,
На стол поставил с чашками поднос,
В которых крепкий чай вовсю дымился,
Взял чашку и к ее губам поднес:
Ведь рук она по сути не имела,
Лакать же по – собачьи не умела.
«Спасибо, друже», - молвила она
И ласковой улыбкой одарила,
И мелкими глоточками до дна
Большую чашку чая осушила.
И было видно, что она согрелась:
Вся разрумянилась и раскраснелась.
Не знал с чего начать я – вот беда –
С ней разговор. (Уж ясно не с погоды),
Спросил ее несмело я тогда:
«Куда летишь ты и откуда родом?»
(Вопрос дурацкий, но зато – начало),
Она же мне с усмешкой отвечала:
«Летела, друже, я из Ниоткуда,
А путь держала прямо в Никуда,
Узнать хотела, есть ли в мире чудо,
Но нет чудес, сплошная ерунда.
Желаешь знать, откуда есть я родом?
Из уст когда - то Русского Народа».
Такой невразумительной шарадой
Она давала ясно мне понять,
Что слишком любопытствовать не надо
И глупые вопросы задавать.
«Да», - думал я, «Хорошее начало!»
Она же в это время продолжала:
«Любил родитель сказки сочинять,
Жил весело, до слез, порой, смеялся
Любил, на печке лежа, помечтать.
Мечтал, мечтал…Ну вот и домечтался.
Теперь же я смотрю – куда ни глянь, -
То нищета, то ненависть, то пьянь.
Отец родной! Да что с тобою стало?
Где глаз твоих небесных добрый взгляд?
Какая сила в грязь тебя втоптала,
Заставила спуститься прямо в ад?
Из сильного и гордого народа
Ты превратился в жалкого урода.
Где песен твоих звонкие напевы?
Где русских сказок бойкий хоровод?
Где чистота святая русской девы?
Где богатырской силищи оплот?
Нет ничего. Попрал ты все законы,
Попал под власть всесильного Мамоны.
Что будет дальше, я прекрасно знаю,
Но стоит ли тебе об этом знать?
А впрочем, если хочешь, предлагаю
Священное Писанье полистать…
В который раз под куполом страны
Восходит лысый череп Сатаны».
И этот плач пернатой Ярославны
Меня встревожил, душу теребя;
Как будто битву проиграв бесславно,
Князь – Игорем увидел я себя.
Уже кричу бесформенному сброду:
«О дайте, дайте, дайте мне свободу!»
И вот лечу, позор свой искупая,
На быстроногом вороном коне,
Врагов Руси мечом своим рубая,
И даже сатана не страшен мне.
И не на шутку так я распалился,
Что впрямь, едва за шашку не схватился.
У этой милой симпатичной пташки
Не птичии мозги, скажу я вам;
Ее бы на Престол! Вот стало б тяжко
Всем нашим внешне - внутренним врагам!
И вспомнил бы несчастный наш урод,
Что не урод, а Русский он Народ…
Дождь сильный лил по – прежнему, как будто
Небесный прорвало водопровод;
Моя ночная гостья почему – то
Решила сделать резкий поворот:
«Довольно! Предоставим все Судьбе.
Поговорим - ка лучше о тебе».
Я на нее взглянул чуть удивленно:
К чему такая перемена тем?
Я слушал ее так завороженно
И вдруг такая смена. И зачем?
Но спорить с ней мне было не резон, -
Ведь слово дамы – для меня закон.
Но что я мог ей о себе поведать?
Про жизнь однообразную свою?
О мелких радостях? О крупных бедах?
Или о том, как сильно я люблю?
О том, как не держав в руках синицы,
За лапу я поймал свою Жар – Птицу?
О том, как я, держа ее за лапу,
Взмываю вместе с нею в облака?
Глаза мне слепит солнце, словно рампа,
Немеет в напряжении рука.
Я думаю о том, как удержаться
Чтоб вниз в забвенья бездну не сорваться.
«А ты меняй поочередно руки
И не сорвешься», - вдруг услышал я
Нежнейший голосок и эти звуки
От грустных мыслей отвлекли меня.
И тут я понял всю ее интригу:
Она читала мысли, словно книгу.
«Ты что же, сказок в детстве не читал?» -
Она меня спросила удивленно. –
А прежде и младенец каждый знал
И сразу мог ответить безусловно:
И кто такой ученый Кот Баюн,
И что умеет Птица Гамаюн.
Ох, до чего же все вы одичали!» -
Расстроено промолвила она,
Исполнились глаза ее печали,
И потемнела в них голубизна.
«Вот здесь ты не права», -я возразил,-
Я, лично, сказки русские любил.
Я и сейчас их иногда читаю,
Ведь я хоть неизвестный, но поэт,
И сказочную жизнь предпочитаю
Реальной жизни, в коей смысла нет,
А в сказке, если даже льется кровь,
Всегда есть смысл, а главное – Любовь.
И знаю я, что Вещая ты Птица,
Что о грядущем можешь рассказать,
Я лишь не знал, что ты и мастерица
Чужие мысли с легкостью читать
И можешь наши мысли с легкостью читать
И можешь наши тайны все изведать.
А о себе мне нечего поведать…
«Ну, о себе рассказывать не надо,
Я о тебе давно уж знаю все,» -
Своим небесным лучезарным взглядом
Она взглянула прямо мне в лицо. –
«На все вопросы сам ищи ответы,
Я дам тебе лишь несколько ответов.
Ты, вижу я, зовешь себя поэтом?
Что ж, в этом ты, вполне, возможно, прав,
Но чтобы стать известным в мире этом,
Смири –ка свой крутой не в меру нрав.
Ты пишешь на политиков памфлеты,
Но лично я не вижу смысла в этом.
Политику оставь для недалеких
Умом немного тронутых людей.
Нужны им не полеты дум глубоких,
А власть да бред навязчивых идей.
Не трать ни рифм, ни строф, ни знаков
На этих политических маньяков.
Что до народа русского, то он
Душевно и духовно очень болен.
Сидит в нем бесов целый легион
И над собою он почти не волен.
Он то молчит угрюмо, то кричит,
То буйствует, не зная, что творит.
И Гласу Вопиющего в пустыне
Не станет он внимать. Он глух к словам
Его ничто спасти не сможет ныне.
Спасти себя он может только сам.
И если наш народ и впрямь – Народ,
Он все поймет и сам себя спасет…
Букет тобой написанных сонетов,
Баллады превосходные твои,
Красивые и плавные сюжеты
Твоих стихов о пламенной Любви –
Все это подтверждает вновь и вновь:
Твоя стихия – вечная Любовь.
Теперь скажу я о Любви П р е д вечной,
Хоть это дело, право не мое:
Стихи Любви и Страсти бесконечной
Ты сочиняешь только для Нее
Кто пробуждает столько чувств в поэте –
Счастливейшая женщина на свете.
Великая Княгиня и Царица,
Стихов твоих Хозяйка и Глава,
Всея Души твоей Императрица –
За это ей и Слава и Хвала!
Она одновременно и Жар – Птица,
И в любящих руках твоих Синица.
Хоть вы – увы! – не можете быть вместе,
Так было предначертано Судьбой,
Но Бог обоим дал вам в жизни место:
Ты – рядом с ней, Она – всегда с тобой.
У вас едины и Душа и Сердце,
Вам друг от друга никуда не деться.
И не считай себя ты одиноким,
Не проклинай Судьбу и тяжкий Рок,
Твоя душа полна Любви высокой:
Кто любит – тот уже не одинок.
Ты за Любовь свою всегда молись,
Но…ни за что на свете не женись.
Коль женишься, пусть даже на Венере,
То на стихах поставить можешь крест,
Поэт в тебе умрет. По крайней мере,
К стихам ты потеряешь интерес.
Две вещи для тебя несовместимы:
Жить с кем – то и писать стихи любимой.
Поверь уж мне, я знаю в этом толк,
Мои слова не подлежат сомненью,
Ты по натуре – одинокий волк,
Но в этом – то и есть твое спасенье.
Нет худа без добра, как говорится.
Да и зачем женатому жениться??...
Я на нее взглянул недоуменно,
Внимательно ей посмотрев в глаза:
В них так же глубина была бездонна,
И неба синь и моря бирюза.
«Не понял? Так подумай и, возможно,
Поймешь. Не так уж это все и сложно».
Восток уже серел. Дождь прекратился.
Гром отгремел и ветер затихал.
В камине слабо жар еще светился,
Свечи огарок тускло догорал.
Светлело небо. Город просыпался.
И солнца луч на волю прорывался.
«Ну, вот и все», - вновь молвила она, -
«Я вижу, вид твой чересчур усталый,
Прости, что засиделась допоздна…
Ах, нет! Смотри – ка, утро уж настало.
Спасибо, что меня к себе впустил,
Что обогрел и чаем угостил.
Хочу я дать тебе еще совет:
Хоть говорят, что утро и мудрее,
Но для тебя сегодня утра нет.
Сегодня для тебя день мудренее.
Ложись – ка ты скорей в постель свою,
А я тебе как в детстве песнь спою».
Послушался. Из – за стола поднялся.
Я сладко потянулся и зевнул
И до постели кое – как добрался;
Лег и через минуту я уснул.
Она же в изголовье моем села
И тихо колыбельную запела…
Проснулся я, а Солнце уж клонилось
На запад. Птицы пели в унисон.
«Неужто мне все это лишь приснилось?!» -
Подумал я. – «Неужто это – сон?»
Тут я увидел на краю ковра
Лежали три сверкающих пера.
Находка эта как бы подтвердила:
Все было наяву, а не во сне.
Ночная гостья словно говорила:
«Живи и помни, друже, обо мне!»
И вот живу, душой и свеж и юн,
И вспоминаю Птицу Гамаюн.
8 – 25. 06. 96.
ПТИЦА ГАМАЮН – персонаж русских народных сказок.
Вещая Птица, способная предсказывать будущее,
убаюкивать и подавать надежду.
КОТ БАЮН – персонаж русских народных сказок. «И днем,
и ночью кот ученый…»; рассказывает сказки. Имя «Баюн»
от слова «баить», т.е. «рассказывать».
КЕНТАВР - в греческой мифологии полу-человек—полу-лошадь.
МИНОТАВР – человеко-бык. Бог Посейдон, разгневавшись на
Критского царя Миноса, заставил его жену Пасифаю
Влюбиться в быка. Плод этой страсти был Минотавр.