Вот от чего душе так много надо?
Нет, чтоб в кругу игривых нимф согреться!
Но призрак безголосой ореады
Сиринге вторит и терзает сердце.
Я не Нарцисс, моей рогатой рожей
Твое не поразить воображенье.
Но я любил тебя одну! А он же
Лишь собственное видел отраженье.
Что ж, сам себя огрею по лбу тирсом
И, утопив в вине остатки горя,
Я стану похотливым полузверем!
Но, протрезвев, совсем не по-сатирски
Вздохну: «Люблю!», и, слушая, как вторишь
Признанию, почти тебе поверю.