И.К. Айвазовскому
Глыбы ворочает море.
Суворинской дачи
абрис седой –
или призраки
сумерек поздних.
К осени время, и поезд,
и чеховский дачник,
дама с собачкой,
почти проходившая возле.
Воздух лиловый,
а воды – раствор перламутра,
завечерело,
солёная грусть моя плещет.
Мы остаемся как есть –
это честно и мудро.
Как я хочу –
безрассудней,
бессовестней,
легче!
По вечерам
большеглазый,
бесплотный
и смуглый
мальчик армянский
чертил
паруса
на оградах.
Чёрное море,
запечатлённое
углем,
время несло
от поверхности
– вглубь
– и обратно.
Наши впечатаны в море
солёные думы,
след на воде одинок и един –
одинаков…
Ветер мешает пласты,
и достаточно дунуть,
чтобы в письме
только волны
остались
от знаков.
Чёрное море черно –
лессировки
прозрачны,
всё перемешано так –
ничего не развидеть...
Всходит на мостик
и смотрит за поездом дачник.
Мальчик рисует –
он бури
и штиля
провидец.