В накренившихся кронах стихает пернатая дрожь,
Жестяному навесу кузнечное солнце снится,
Нахлебавшись дождей, разрывает колосья рожь,
Голубым и малиновым светится медуница.
Словно рыцари в латах, в тумане стоят лопухи,
Из канавы лепечет вода, что ещё не прогоркла,
В посветлевший зенит многократно кричат петухи,
Подставляя под стрелы лучей беззащитные горла.
Выхожу из дверей, становлюсь и сверчком, и смычком,
Тем, чьё тело дрожит от озноба, душа – от печалей.
И проходит рассвет, и, меня задевая плечом,
На ходу исчезает, и этого не замечает.