Радужное свечение жизни, её узор,
женщина-романист пытается запечатлеть.
Курит, пишет, и до самой себя
дорастает, уже осознанно доросла,
- Хвала Афинам! Но голос уйдёт в листву,
и однажды, в четверг, она станет красивой, как никогда.
И осы устроят симпосий в тарелке слив.
То, что эта рука писала, долговечней самой руки,
к удивлению господ-читателей, поверхностных и живых,
то, что было её лицом, станет вихрем лучей,
солнцем, временем, ветром, дождём, листвой,
морем ночным, тишиной, голосом из листвы,
согласованностью запутанных элементарных частиц.
В неподдающихся подсчёту количествах,
все мы трудимся без славы и без имён.
Разве жизнь – только мутный, трескучий дождь кинохроники обо всём?
Нет.
И после всего, что будет – будет сад,
голосами птиц вспыхнувшая листва,
пятна солнца на скатерти, облаком – кисея,
радужное сияние жизни, её полёт.