В восприятии большинства людей существуют нормы социального общежития и отношений, которые регулируются законами и собственной интерпретацией справедливости.
Сегодня часто можно встретить интерпретацию закона, как «принимаемый в особом порядке и обладающий высшей юридической силой нормативно-правовой акт, выражающий государственную волю по ключевым вопросам общественной жизни». Здесь закон признаётся высшей и единственной формой правовых отношений в обществе, а субъекты законотворчества представлены исключительно, как проводники государственной воли.
В данной трактовке закон представлен в обезличенной форме, как единственный источник права и его формальных признаков. Но на практике, подобная интерпретация закона является лишь бюрократическим закреплением права меньшинства над большинством, права властной элиты на бесправие.
Абсолютизация закона как нормы жизни ошибочна, т.к. любой закон в несовершенном обществе является лишь выразителем чьих-то субъективных интересов и воли. Здесь под видом закона внедряется в общественное сознание понимание и принятие любого повеления власти, независимо от разума, нравственных норм и этики. С другой стороны, подобная уловка позволяет создать у населения наивную веру и упование в действенность закона, как инструмента или лекарства, которые улучшают его жизнь и решают его проблемы.
Энергозатратный мозг и биологические социальные инстинкты, заложенные в лимбической системе, диктуют биологически детерминированное поведение, т.е. не высовываться и плыть по течению, адаптироваться к меняющимся внешним условиям/среде, подчиниться любому закону, доминирующей силе и общественному мнению. Как следствие, большинству населения проще отдать принятие решений и управление своей жизнью в чужие руки, тех с чьей подачи пишутся законы, создаются резервации их жизни. Так в обществе воцаряется общественный регресс, инфантилизм, гражданская пассивность, равнодушие.
Другой стороной проявления правовых отношений является феномен справедливости.
Понятие «справедливость» употребляется в русской культуре, когда решают, как поступили, или будут поступать в отношении человека или группы. При этом быть правым, праведным, значит быть носителем правды, её критериев и меры, исповедовать правое дело. А быть справедливым, значит быть выразителем правды, осуществлять правое дело, обозначать ориентиры и направление для следования, приводить правдой к образцу, поступать правильным образом.
Закон базируется на представлениях и интересах властных групп, формальной стороне норм, поведения и принуждения людей. Тогда как явление справедливости, понимается, в первую очередь, с точки зрения неформальной стороны отношений, исходящих из принципов разумности и нравственности, представлениях о добре и зле, высшем промысле.
Неразрывно от справедливости существует понимание совести. Благодаря совести происходит совпадение внешнего и внутреннего уровней социальной регуляции, при этом поступок по совести-справедливости, в наименьшей степени детерминирован некоей внешней силой или системой - государством, необходимостью, природой, социальным статусом или ролью личности. Совесть это ответственность человека, не перед кем-то, но собой, как носителем высших, универсальных ценностей.
Закон представляет собой свод правил, который создала группа человекоподобных для управления и эксплуатации обществом, ради обеспечением преемственности доминирования этой группы, с целью удовлетворения биологических рептило-лимбических инстинктов. И продолжая мысль о высшем промысле, предположим, что справедливость является принципом реализации правды, вселенского закона, должным действием в правильном направлении, с целью проявления в человеке качеств и способностей, которые соответствуют высшему образцу - творцу.
При этом задумаемся, а стоит ли ориентироваться не текущие мнения, на массы, толпу? Ведь именно с их молчаливого или робкого согласия часто творятся самые гнусные преступления. А самые позитивные общественные преобразования задумывали и осуществляли группы нравственных интеллектуалов, которые действовали с точки зрения справедливости, вопреки мнению и воле биологических элит, и, в т.ч., действующего закона.