Есть только я. Нет монстров. Только кожа и персиковый летний день.
(Говорят, здесь от тридцати до сорока солнечных дней в году)
Нет пасти под кроватью. Я не отшатнусь — «О боже!», — заметив злонамеренную тень.
Нет чёрта в складках занавески. Только пятна, что злее солнечных и прячутся внутри.
(Ультрафиолетовая часть спектра даёт не только загар, но и заболевания)
В зените солнце хищно и всеядно, означишь ласковым — запишут в бунтари.
Есть только я. Нет перестука створок, и у калитки не притоптана трава.
(Современный человек перегружен воздействием различных устройств)
Есть только спазм, его хрусталик; века взгорок укрыл зрачок — орудие труда.
Нет женщин скособоченных и странных, преследующих до двери.
(Чем выше напряжение сердечной мышцы, там быстрее она изнашивается)
Нет призраков — но вместо них экраны кардиограммы кружева плели.
Нет монстров. Но зато — под ямкой шеи, вздыхая, дремлет красный мотылёк.
(В организм должен поступать йод, цинк, жирные кислоты)
И зло исконное лиц не имеет, растёт само в себе без подоплёк.
Есть только я — единственно — и это: десятилетья как горячие угли.
Нет монстров. Мы одни на свете. На исходе лето.
Я мажусь кремом. Лучше бы чудовища пришли.
6.08.21