она говорит о жизни и смерти,
о бесконечно вечном,
а я лежу на её груди,
выдирая у ромашек лепестки,
и верю каждому слову.
это так здорово.
её голос похож на куст малины,
пыльный чердак и песни земфиры,
под которые мы танцевали,
рассыпаясь в клятвах
не рифмовать на глаголы
и целовать родинки,
когда всё за окном истошно и голо.
мне нечего ей рассказать,
кроме как о бесконечности,
а она то и делает,
оспаривает каждую мою гипотезу
о том, что мы будем деревом,
когда умрём под крики соседей сверху.
мы не выдержим давления, волнения, тревоги,
сплетём руки и ноги,
закроем глаза.
— навсегда?
— прости, вечности не существует,
но если вдруг, пиши, мой друг.
не обещаю ждать, но в случае чего — дождусь.