А когда же разверзнется небо
И воспросит последний судья,
Очень честно отвечу я: не был,
Не имел, не участвовал я.
Не подсовывал фигу в конверте
Всем достойным того дуракам,
Не желал преждевременной смерти
Никому, даже злейшим врагам.
Я в жену не влюблялся чужую,
На свою много тратилось сил,
За версту негодяев не чуял
И кумиров себе не творил.
По древнейшим библейским заветам
Не судил, не убил, не украл.
Но блаженным я не был при этом,
Просто час мой ещё не настал.
Потому-то без тени сомненья
Попрошу я: – Великий отец,
Растяни роковое мгновенье,
Отодвинь мой бесславный конец.
Проскрипела моя колымага
По просёлочной пыльной тропе.
Дай вернуться назад на полшага,
Дай хоть что-то исправить в судьбе.
Я заветы подальше отправлю,
На условности все наплюю,
Хоть, клянусь, никого не ограблю
И тем более уж – не убью.
Я хочу сумасшедшего шторма,
Я хочу громко в колокол бить
И, отбросив позорную скромность,
На весь мир о себе заявить.
И взахлёб, нескупыми глотками
Пить вино, в жилах кровь горяча,
Бросить сердце в любовное пламя,
От восторга и боли крича…
А когда же натешусь я вволю,
На исходе азартного дня,
То приду и скажу: – Я доволен.
И суди ты, как хочешь, меня.