Скалы скалятся, чёрствые губы причала
Ловят зовы изломанных волн цвета чая.
Чайки плачут ли, ищут ли чёрные в водах обломки,
Или спасшихся ждёт капитан у разлизанной кромки…
А повсюду воронки, воронки, воронки, воронки…
А повсюду ворОны и вОроны, грубые птицы.
Нам страдания выпало поровну, грех ли – напиться?
Грех ли – сесть в кабаке, так – ты к двери лицом, я – спиной?
И не слыша, всё слушать и слушать, как стонет и стонет прибой...
Синий-синий, сиренево-серый, край неба – так тонок!
Нашей памяти столько, что бренных не хватит котомок…
Наливай же, ещё наливай, и ещё – через край мне!..
Если сдохну – брось в воду, пусть ворот мой гложут пираньи.
Я и так уже где-то за гранью,
за гранью,
за гранью…