Он не тот, которого любят и ждут.
Он не тот, отнюдь, за кого идут.
Он давно не ребёнок, но он есть Грут.
Непутёвый бычок-однолеток.
Всё пытается вылепить модный хит,
Наварить из местных сомов ухи,
Проскочить задарма, за так, без бахил,
Понастроить из джема и веток.
Из себя понастроить сверхсложный ком,
Утверждать потом, типа, арт-деко,
И кручиниться в комментах: нелегко
Выживать в жерновах сверхнаживы.
Тут - посетовать образно, там - слинять.
Весь в банальных фразах, соплях, слюнях.
Не сосуд священный, а квашней квашня.
Деревянная статика Шивы.
Мягче кокон, Юлик, прочнее футляр!
В детстве даже не били его: "Фу, тля!"
И казалось, не крыса, но тоже - гля! -
Бесхребетный сыночек эпохи.
Объясняя мир, он тасует слова:
У него-то светлая голова,
А у них-то - тузы во всех рукавах.
Не попёрла игра? Ну, и похер!
Надо стойко сесть, пробрюзжаться в экран,
Пожалеть себя, растянуть баян,
Подавить канапе, пописать роман.
Размышлять о шинели от Prada.
А Лариса-то снова среди мужчин,
У которых слава, мошна и чин.
Ничего, пригодится ей мещанин.
Плод подпорчен, но всё же так сладок.
И потом каждый вечер живот чесать,
Поправлять достоинство где-то в трусах,
"Взял с приплодом", "шлюха", "а я, блин, гусар",
"Я спаситель", "финансовый донор".
Император жилплощади из трущоб
Кривит губы, трясёт беляшами щёк.
Отыграйся на ней!
И ещё!
И ещё!
Да стреляй ты уже , Капитоныч!