***
Вечер, море смотрит со всех сторон, поёт
Скрипит мачтами путешествий, где не были ни ты, ни я
Было до рождения и будет после нас
Спрячет в ладони от чужих завистливых глаз
Говорила, делала ловца снов из фраз
Переплетала пальцы, пытаясь произнести
Вода, она медленная, может быть, в следующий раз
Не утечёт сквозь пальцы между нет и да.
***
Ветер желания гонит корабли в море, где рифы и мели
я погружаюсь на дно твоего расширенного зрачка
меняются времена года и дни недели
и время цветное, пока ты не скажешь пока
за открытой форточкой поют птицы
пальцы не касаются моего лица
твои волосы запахи прикосновения
и движения первобытного танца
***
ветер из окна не увидеть
только внутри ветра
снежинки, деревья я
хватает за полы пальто
облизал лицо как собака
того и гляди упаду
лапы
на плечах, давит к земле
виляет хвостами
нет, не упал я
ветер спрятался, уполз в будку
встречать новых гостей
***
Твоё время как чудесные часы на руке
Прячется между шестерёнок, смазанных сливочным маслом
я знаю не больше, чем вертится на языке
чем чужие дома, пущенные на слом
двадцать пять минут тянутся как три часа
я буду любить тебя, не закрывая глаз
за зеркалами, где не слышны голоса
покуда смерть и стекло не разлучат нас
зазеркальные люди пьют зазеркальный чай
я слежу за росой на стекле -и пока дышу
может быть, выпадет случай
пройду сквозь зеркало и тебя услышу
***
Желание заржавело ли, когда
Корабли зажало во льдах и
маяки бесполезны и железные, неподвижные, спят
на половине пути туда, где не ждали
и никто не просил и не отправлял писем
не провожал на пирсе, только оркестр
выл ветром из жестяной трубы
капитан на палубе курит трубку смотрит
одинокий пассажир только закончил пить чай и отчаянье близко, подо льдом, как гигантская плоская рыба с круглым ртом
потом в газетах напишут, что на северном морском пути пропал ещё один корабль, и про тайны океанов
***
там, где были давно, где коты ходят по городу, как хозяева
и из электричек летят бенгальские искры
ты шлёшь телеграммы, хотя не знаешь адреса
но я получу, если не сразу, то очень быстро
чёрно белой зимой, в феврале, во вторник
ночью придёт почтальон, выпьет чаю на кухне
выкурит сигарету и положит телеграмму на подоконник
дождался, когда он уйдёт, закрываю двери
беру в руки бланк, буквы скачут, пытаюсь поймать
из твоего сна телеграмма, читаю, сложно поверить
Буду завтра. Встречай. Автобусом двадцать да тридцать пять.
***
чтобы
перехватило дыхание
губы изгибаются, становятся мягкими, изгибаются в полуулыбку-луну
зубы прячутся за язык,
ищет, не находит, снова ищет
чаще
остатки слов в уголках
запах и вкус дыхания, голос
прячется в гортани, бьётся
проваливается к сердцу
невозможно остановиться
эскимосские носы корабли времени
зрачок сужается, чтобы зафиксировать
там, в темноте, где только ты, сны и музыка.
***
ангелы где-там далеко не слышали, как просил
в зеркале отражается лицо годящегося в отцы
рассказал проточной воде мой кошмарный сон
но вернулась вода в стакан, и выпил
полнолуние, холод, конец февраля, фонари
по дому бродит твоя ночная сестра-близнец
мы танцуем вместе почти до зари
на заре
возвращается во дворец
ты открываешь глаза, ты идёшь одна
как сомнамбула, покидаешь покои дворца
я же пью сладкий чай и смотрю из окна
издали узнавая черты твоего лица
движения, запахи, прикосновения, вкус и сны
только тебе до и после окончания дня
ангелам нечего больше и делать здесь
просто окончание третьего цикла луны
***
Самое время проснуться, слушать, как ветер минуты до рассвета несёт.
Ты, где-то - соляные столбы и губы твои, совсем не солёные.
Наперечёт удары сердца среди чужих снов в темноте, где пили кофе среди заснеженных улиц, влюблённые, изнеженные, те.