В чёрном омуте дней
тонет наша разлука.
Это я виноват – вот и весь разговор.
Жизнь понятней ведра – невесёлая штука:
если я не поэт, то мошенник и вор.
В твои окна октябрь
постучится напрасно:
не пошла за водой – унесли на погост.
А теперь говорят, что была ты прекрасна:
«Как умела любить и жила в полный рост!»
Старый дед, твой сосед,
отмотавший треть века,
весь в наколках-крестах мне вчера рассказал
что светлее души и добрей человека
после матери он на земле не встречал.
Ты прости мя, Господь,
опоздавшего к сроку,
но сестры не вернешь и не дашь ей детей.
Поздних долгих дождей затянулась морока.
Будем новой весной ждать хороших вестей.
В опустевшей избе
солнце ищет соринки –
чистота и уют, тишина и покой.
Тарахтит тракторок на раскисшем суглинке –
у Серёги чекушка всегда под рукой.
Отглотнём по чуток:
Евдокию помянем.
«Краше девок была – не гляди, что стара.
Приходи ввечеру – затоплю нынче баню»…
Ты прости нас, сестра.
Ты прости мя, сестра…
Заколоченный дом
забежит на пригорок -
чтоб ослепшими окнами в спину глядеть.
Затянулся дождей нескончаемый морок –
непрощенному песни забытые петь.