одинокие женщины собираются вместе,
одинокие женщины набиваются в одинокие электрички
и несутся к одиноким перелескам,
одинокие женщины собирают там одинокие грузди,
качая большими грудями в тумане,
собирают одинокие молодые подосиновики,
похожие на мужское сами знаете что,
потом раздеваются, чтобы купаться в реке,
чувствуя себя
легкими, тонкими, гибкими,
как стержни, вынутые из авторучек,
одетыми лишь в любовь
воображаемых принцев и королей,
которые целуют сладко, но прозрачно,
одетыми лишь в удивленье от того,
что красоты бывает так много,
они
совершенны
как морозный узор на стекле,
к которому еще никто не прикоснулся губами,
не продышал,
в эту секунду они больше,
чем просто предвкушение чавкающей плоти
как соленая ласка океана больше
миски куриного бульона,
в этих реках они тонут, навсегда превращаясь в русалок,
потому что им никто, никто не нужен, особенно этот,
гад, с олягушаченным брюшком,
с окрокодиленной мордой,
храпящий у стены,
натянувший одеяло до небритого подбородка.