По Барковой пьяного,
с руками в опальной ссоре,
ноги несли
куда попало,
но оказался
в подъездном соре.
Здесь всего
этажом выше
есть квартирка
с окном на рябину.
Я в ней родился
вырос и вышел
смотреть, как живут
бездомные
и рябые.
Когда-то во дворике
с лёгким скрипом
дети летали
на ржавой качели.
Кому-то не нравились
детские крики,
вот и качели
сломали челюсть.
Рядом стоял
деревянный дом,
детям он был
местом для игрищ.
Кто-то от скуки
дал ему в лоб,
и полетела
седая крыша.
Сегодня тот дворик -
пустырь-пустырём,
а я в нём –
рвотная лужа.
Его отраженье
вонзилось штырём
в моё
полинялое
кружево.