История о будущем, стихах и хитром опере. Часть 3
или «Плоды творческого воображения. Плод третий, не пойми какой»
Продолжение:
Часть 1 здесь: http://stihi.ru/2021/08/02/3406 ,
Часть 2 здесь: http://stihi.ru/2021/08/02/7931
Как вы помните, вторая часть заканчивалась тем, что директор гимназии, столкнувшись на уроке русской словесности с нестандартной и почти скандальной ситуацией, поспешил увести из класса всех присутствующих там взрослых, включая преподавателя Веронику Аркадьевну, и двух отличившихся гимназистов – Антона Михайлова и Михаила Антонова, к себе в кабинет для разбирательства «по существу дела».
Никто в точности не знает, что и как происходило за массивными дверями директорского кабинета, но собранная по крупицам информация любителями «всякого разного остренького», позволила в последующем сложить в достаточно стройном виде завершающую фабулу всей этой истории, и потом уж и мне рассказали её, как уточнил мой приятель, «близко к истине».
Не знаю, может кому-то эта история покажется банальной, или, наоборот, излишне вычурной, НО всё это может оказаться не важным, потому что из песни, как говорится, слов не выкинешь… Если продолжить рассказ, отталкиваясь не от протокола дознания сотрудниками «органов», (чего конечно же не было в нашем случае), где всё излагается от настоящего времени к прошлому, а в нормальной хронологической последовательности, то выглядеть наша история будет так:
Антон Михайлов и Михаил Антонов – друзья с детства. С детского сада, и жили рядом, в одном подъезде. Мишин папа, Сергей Петрович, как мы уже знаем, был сначала актером, потом где-то учился и наконец стал режиссером в театре. У Антона отец – из «силовиков». Давно, в молодости, отслужил срочную, а потом призвали его на службу «в органы». Где он успешно и пребывает. Родители наших друзей между собой знакомы, общаются по-соседски, и достаточно близко, но отношения их дружбой не назовёшь. Так бывает у взрослых.
В отличие от родителей, у мальчишек много сходного в восприятии жизни. Они занимаются спортом – китайскими видами единоборств, много читают – отечественную и зарубежную прозу и поэзию, книги по истории, социологии и философии, международному праву, увлечены театром и даже посещают театральную студию. Руководит ею за символическую плату в прошлом талантливый театральный актёр, не сумевший справиться с русской народной привычкой «забывать и забываться», зовут которого Андрей Феоктистов. В своих семьях ребята живут достаточно независимо, сами не докучают работающим родителям, да и те не особо их опекают и «дают жить», полагаясь на их ответственность и здравомыслие.
Есть ещё одно общее у Михаила и Антона – органическое неприятие преподавателя словесности Вероники Аркадьевны. «Продвинутые» технически, информационно, интеллектуально и политически парни воспринимают её как «тормоз», как отсталое, недоразвитое, мешающее современному познанию преподаваемого предмета, существо. Без всякой жалости к ней и без уважения к ее преклонному возрасту. К тому же она была какой-то близкой родственницей директора гимназии, а это у ребят вызывало чувство брезгливости.
Когда «Веркада», как между собой называли гимназисты преподавателя словесности, зарядила всех на тему о будущем, – «Как мне оно представляется», Миша и Антон вначале посмеялись над этим. Потом посидели и помозговали на своём заветном «мыслительно-лобном месте» – в заброшенной беседке в дальнем углу городского парка. Рассуждали не как недоросли, а как довольно реалистично для своего возраста представляющие положение дел в городе, в стране, в экономике и политике и межгосударственных отношениях отроки-старшеклассники. И по контактам в социальных сетях, и по общению со сверстниками, и по разговорам в своих семьях, где не избегали острых тем и называли вещи своими именами. (Правда, на кухне, и в узком семейном кругу).
Общее видение будущего сформулировали примерно такими тезисами: «Режимный «зажим» (этим не очень звучным словом заменили другое, но не очень приличное слово) продолжит крепчать, государство будет укрепляться, а народ нищать, цифровизация похерит всё то, что раньше называлось свободой, сословное разграничение примет невообразимые формы и пределы, технократы, на короткое время почувствовавшие свою особую общественную значимость, будут спокойно и уверено подмяты железной пятой набравшего особое могущество чиновничества…», ну и что-то ещё в том же духе…
«Ну, и что же нам остаётся?», спросил как-то осторожно один из них.
Другой ответил безжалостно прагматично: «По большому счёту неважно, какая у нас власть! Любая власть антинародна, но до сталинских репрессий не дойдёт. Советская принципиальность и отзывчивость в современном обществе отсутствует, и потому надо жить, пользуясь предоставленными возможностями. И добиваться того, что ты наметил на будущее, любой ценой. Всё ради достижения цели! Идти вперед «по трупам» это уже перебор, а вот шагать по головам никому не возбраняется, потому как так вышагивает и будет вышагивать большинство молодого и средневозрастного населения страны»…
– Всё понятно, Григорий? – бодрым голосом спросил тот, кто «подводил черту».
– Яснее ясного, Константин! – не менее бодро ответил ему друг.
Вечером того же дня они пришли на занятия в театральную студию. Стихоплёты они были не ахти какие и решили посоветоваться с наставником их «актёрского мастерства». На удачу или на беду, но кроме них в тот день никто из студийцев не пришёл, и парни провели вечер в беседах с руководителем Андреем Феоктистовым. Тот был слегка «под шафе», а когда ребята рассказали о домашнем задании и своих рассуждениях о будущем, Феоктистов загорелся какой-то невероятной идеей, «которая потрясёт, по его словам, наш протухающий мир».
Через пару дней они втроём встретились снова, актёр-руководитель принес уже написанные стихи, ребята «на пальцах» разыграли, кому какой стих брать для сочинения, спрогнозировали, как могут развиваться события, обсудили «линии поведения и исполнения». Они с азартом включились в этот процесс, как игру, игру театральную, творческую и по-своему интригующую.
- Миша, - наставлял Феоктистов, - стишок у тебя очень задиристый. Ваша Выдра без внимания его не оставит, наверняка вызовет отца. А за него я приду с тобой. Да, да, да, так надо! Батя твой, наверное, лет пять в школу не заходил, вот-вот, и я так подумал. Всё у нас прокатит, не переживай! Главное, язык держи за зубами. И устроим мы там супер-представление! С училкой договорюсь, чтобы и ты, Мишель, стих прочёл, а затем и я свои заготовочки в ход пущу. А ты уж выложиться должен будешь по полной, чтоб класс ваш проняло до самых до этих, …, вам по пояс будет»…
– Не пережать бы, Андрей Семёнович, игра интересная, но какая-то авантюрная и дурновато попахивает, - слабо возразил Антон Михайлов.
– Антошка, ну тебе то чего беспокоиться! Если что не так, папка твой вытащит и тебя, да и нам потонуть не даст, себе дороже будет… Но мы то решим главную задачу – после того, как таким образом «подшутим» над вашей Вероникой Аркадьевной, её точно из школы уберут, за профнепригодность… А я хоть как-то заявить о своих талантах смогу! Засиделся на задворках сцены, хочу в большой театр!...
Аргумент, что Веркаду «турнут» из школы, оказался для ребят решающим.
Возможно, всё бы так и прошло, как планировал в подпитии Андрей Семенович, и он бы громко заявил о себе после Мишиного выступления. (О чем были его «заготовочки» нам теперь уже не суждено узнать). Да вот только сломала весь замысел одна маленькая деталь – директор школы и родители Антонова и Михайлова были хорошо знакомы, и по деловым связям, и по неформальным отношениям, не раз встречались. Он-то родителей и известил о сочинениях их деток, и в школу пригласил. Вот так они все трое и оказались в классе на уроке словесности… А что там происходило до этого мы уже рассказывали во второй части нашего повествования.
Какие же оргвыводы были сделаны из этой истории? Да, в общем-то, вполне лояльные для школьников, их пожурили у директора, потом дома отцы пропесочили и повразумляли (без рукоприкладства), и приказали историю забыть. Остальным школьникам из класса сказали, что всё это была театральная инсценировка, правда, не совсем удачная, можно не придавать ей значения. Веронику Аркадьевну, как и предполагал разработчик «идеи» Феоктистов, сначала отвели от уроков русской словесности, а потом перевели в другую школу. А с Андреем Семёновичем как-то вечером оба отца провели воспитательно-вербовочную беседу, результатом которой, скорее всего, удовлетворились все.
Вот так тихо и мирно всё сошло на нет, и за пределами гимназии никто ничего толком и не узнал. А слухи, они и в Африке слухи. «Крамольный стишок», который читал Миша Антонов, как и стишок в исполнении Антона Михайлова, пропали навсегда, о чем постарался «хитрый опер», папа Антона. Как ему удалось всё спустить на тормозах, без общественного резонанса, – никому не ведомо, или как модно нынче изъясняться, «сие тайна есть великая». Ну, мы и не будем в ней копаться.
… Антон и Михаил примерно с месяц держались как-то обособленно, почти не общались. Потом как-то встретились и ушли вглубь сада, на своё мыслительное место.
Там неподалеку случайно оказался мой знакомый, который невольно подслушал разговор друзей, и передал его мне. Он, правда, не может различить, кому из ребят принадлежат те или иные фразы, но для нас это принципиального значения не имеет, главное – суть!
– Тебе Веронику нашу жалко?
– Нет, нисколько! А тебе?
– Поначалу, немного. А потом понял, так же для всех лучше…
– А Феоктистова давно видел? Говорят, кружок он закрыл, пить бросил, и одевается не так шарамыжно…
– Отец его в какой-то спектакль пристроил на среднюю роль, а вообще-то хочет сплавить в другой театр, с кем-то ведёт переговоры… Жалко мужика…
– Ага. А ты свой стишок от него сохранил? Я успел в блокнот переписать…
– И я переписал. Сначала в комп, а потом в записную книжку…
– Что, будем ждать, сбудется или не сбудется? (Оба засмеялись, возникла пауза в разговоре).
– Слушай, никогда тебе этого не предлагал, но я спер из домашнего бара флакон вискаря, давай по чуть-чуть примем… За дружбу…
– А я который день ношу с собой бутылку-фляжку коньяка. И тоже хотел тебе предложить (оба снова засмеялись). Но, давай не здесь, не будем уподобляться быдловатому нашему населению. Я недавно познакомился с девицей, ну, из тех, которые тёлки. Звала к себе. Может махнём к ней?
– Классная идея? И, главное, очень своевременная! Ну, я тебя зауважал, Григорий!
– Взаимно, Константин!
…. Друзья подались из парка, На этом историю о будущем, стихах и хитром опере можно считать оконченной.
P.S.
Когда я уже был готов нажать клавишу компьютера и запустить «в печать» третью часть своей истории, влетела в голову шальная мысль: а тот мой знакомый, который оказался свидетелем последнего разговора двух друзей в заброшенной беседке, случайно ли он там оказался? По своей ли воле? И мне всё обстоятельно и подробно рассказал. С чего бы вдруг?
А потом понял. А чего ИМ бояться? ИМ некого бояться на просторах СНГ! Потому что на этих просторах нет гражданского общества! Государства есть, а гражданского общества нет. Есть просто население, часть которого служит тем, кто платит, часть размышляет и очень много говорит в пустую, и большая масса – люд – "просто жующих" с разной степенью пофигизма и быдловатости. И ОНИ об этом знают. И они, которые те, тоже об этом знают. И все мы об этом знаем. И ждём. А чего ждём?
Может быть, когда же сбудется то, что по пьяной лавочке понаписал в своих стишочках талантливый, но очень уж запущенный человек по имени Андрей Семёнович Феоктистов?…
2021 год, просторы СНГ