В таверне были лишь одни мужланы,
когда зашла туда, совсем нагая.
По пьяни они начали плеваться,
Она ведь только вышла из реки,
Была русалкой, сбившейся с пути.
По плоти яркой растекалась ругань,
Топили груди золотые в непристойностях,
Не зная слез, она их не роняла,
Одежд не зная, не носила платья.
Жгли кожу нежную горящими сигарами,
Смеясь, валяли по полу таверны.
Сказать им что-то просто не умела,
Цвет глаз ее - любви далекой цвет,
А руки сделаны из белого топаза,
И только губы молча шевелились,
При свете ярко - красного коралла.
Внезапно она вышла из таверны,
Войдя в речушку, снова стала чистой,
Как белый камень под дождем сияла,
И не оглядываясь, снова поплыла,
Плыла к безлюдью, плыла к исчезновенью.
Перевод выполнен из англоязычной версии.
Оригинал на испанском не прилагается.