Был у меня друг.
Да вдруг
превратился в сапог.
У семи дорог
намял без спроса
овса да проса.
Раздулся важен,
бродяжил даже
покуда хватало сил.
Семь подметок сносил!
Исходил семь вёрст:
под дождём мёрз,
под солнцем сох,
под луной мок.
Да с судьбой совладать не смог –
подыстёрся:
каблук стёсан,
в голенище дыра
от разбойничьего топора...
И самовар-то таким не раздуть,
куда уж ему в путь?
Совсем сапог занемог.
Лег на порог –
на те вам –
жалейте меня затемно.
Зовите бабок, тёток,
несите с собой трещёток,
дудите в дуду,
пляшите в пруду,
грузите меня на подводу,
да спускайте под воду!
Буду де карасей да щук
брать на испуг:
баять им небылицы
воду пить, веселиться!
А натешусь когда,
тащите меня из пруда.
На руках несите
в дырявом сите,
за околицей отпустите.
Был у меня друг,
да вдруг
превратился в сапог,
из сапога – в зайца,
из зайца – в утку
из утки – в яйцо
из яйца – в иглу.
Затерялась игла в углу.
Ищу я её свищу,
по имени называю
как будто она живая,
как будто она опять
превратится в яйцо,
из яйца – в утку,
из утки – в зайца,
из зайца – в сапог...
Повернётся всё вспять
и будет опять друг.
А вдруг?